Последний вопрос прозвучал угрожающе. Элиас даже дернулся вперед, будто собирался подойти к креслу, в котором сидел древний по прозвищу Красное Лезвие. Но затем Элиас бросил короткий взгляд на Реджинальда, который все еще стоял рядом, и на Меланию, невольно жавшуюся к нему, как к последней надежде. И остался стоять на месте.
— Или ты будешь говорить мне, что вы не собирались ее убивать? — проговорил он опасно тихо, все-таки сделав короткий шаг, но в сторону Вечного Крика, что, как назло, несмотря на сломанную руку, кажется, не планировал отступать.
Он все так же стоял рядом и смотрел прямо на Элиаса, то и дело переводя голодный алый взгляд на Меланию. В его лице не было и капли страха, а из глаз будто лилась сама Тьма.
— Не собирались, Элиас, — негромко ответил он, широко улыбаясь и ничуть не испугавшись приближения Темного Князя. — Конечно, не собирались…
Сцепил руки в замок и внезапно громко хрустнул сломанными пальцами, даже не поморщившись. Рука распрямилась, и следы травм исчезли.
— И зря ты так возмущаешься, — продолжал он мягко, и слова его лились будто отравленный мед. — Мы заключили бы простой договор на донорство, вот и все! Девочка получила бы свои деньги, а мы — свою кровь.
Вечный Крик снова посмотрел на Меланию, чуть склонившись. Волосы цвета ржи упали на его багряные глаза. Он медленно сдул их, встряхнув головой, а затем, продолжая улыбаться, вроде случайно облизнул нижнюю губу.
Меланию настолько сильно передернуло от отвращения, что она внезапно выдохнула, почти выплюнув:
— Это ложь.
Она сама не знала, что на нее нашло. Как если бы испытанный ужас совершенно лишил ее здравости рассудка. Казалось, она уже плохо понимала, где находится и с кем разговаривает.
Реджинальд мог убить ее за долю секунды, так что она даже не успела бы этого заметить…
— Что, прости? — Его брови взлетели вверх, как две удивленные птицы. А на светлом, почти мальчишеском лице отразилось такое наивное изумление, что Мелания едва не решила, что ей вообще все происходящее почудилось. А на самом деле рядом с ней стоит самый чистый, добрый и наивный юноша в мире.
— Вы собирались меня убить, — сказала некромантка твердо, выплескивая все нервное напряжение, от которого ее трясло последние полчаса. — Вы сказали, что, к несчастью, мне не довелось попасть в число тех, кто оказался здесь по своей воле. Я — жертва. И значит, никто уже никогда не узнает, что я тут вообще была.
Лицо Элиаса после этих слов превратилось в каменную маску.
— Вот, значит, как, — проговорил он медленно.
Краем глаза Мелания заметила, как Амадея вжалась в кресло, а безымянные вампиры, что сидели вокруг них, вдруг стали вспыхивать черными облаками Тьмы и под хлопанье крыльев летучих мышей просто исчезали из зала.