Элиас некоторое время молчал, а затем наклонился к самому ее уху и проговорил, коснувшись губами ее кожи:
— Все лгут, Мелания. А ты сегодня уже не боишься меня так, как прежде, да?
Девушка прикусила губу, потому что его «случайное» прикосновение вдруг превратилось в настоящий поцелуй. Элиас обхватил ее мочку, а затем, распахнув губы, прошелся горячим языком по ушной раковине.
По позвоночнику некромантки вниз будто скользнула раскаленная змея. От контраста прохлады его губ и жара языка в груди будто распустились огненные цветы. Она с трудом вдохнула, с шумом набрав в легкие воздух, и ответила, чуть отстраняясь от вампира:
— Просто сегодня ты еще не пытался прокусить мне вены, — сказала, одной рукой безрезультатно пытаясь отодвинуть от себя мужчину. Он был твердым как скала, и у нее ничего не получилось. Вместо этого теперь выходило, будто она просто касается ладонью его груди. При этом она не отрываясь смотрела на свои пальцы, застывшие на его светлой коже точно в том месте, где застегивались две половины темно-красной рубашки.
— Артерии, — ухмыльнулся он.
— Что?.. — выдохнула Мелания, осторожно и незаметно проведя подушечками пальцев по коже, лишенной растительности.
Грудь Элиаса казалась гладкой, как полированный мрамор. Чуть прохладной, но не холодной. А еще создавалось впечатление, что чем ближе ее пальцы оказывались к сердцу вампира, тем теплее им становилось.
Что это? Иллюзия? Или просто почудилось?
— Я пока не пытался прокусить тебе артерии, а не вены, — промурлыкал он с широкой улыбкой, которая, впрочем, так и не открыла губы.
На этот раз Мелания не увидела его клыков.
— Ах, прости, — едко ответила она, а у самой от его голоса мурашки скользили по коже.
Она хотела добавить что-то еще: едкое и меткое, острое и, может быть, немного самоуверенно-дерзкое.
Но в голову просто ничего не пришло. Потому что все мысли были заняты совсем не тем, чем должны были.
— С удовольствием прощу, — ответил Элиас, воспользовавшись паузой и прижав ее ближе к себе, при этом понизив голос до будоражащего шепота. Он снова коснулся ее губами, но на этот раз поцелуй застыл на виске. Затем он опустился ниже, ласково, почти нежно прошелся по щеке и дальше — к уголку приоткрытого от судорожного дыхания рта.
Некромантка не знала, что делать. Не понимала, как такое могло произойти с ней. Казалось, что она уже не осознает, с кем рядом стоит. С кем танцует.
— Вампиры не должны быть такими, как ты, — прошептала она, несмотря на все запреты, сходя с ума от того, что находится здесь, рядом с этим мужчиной. Получая неправильное, дикое и темное удовольствие от его объятий и поцелуев и мечтая, чтобы все происходящее было по-настоящему. Чтобы она сгорала в руках обычного человека, а не полумертвого.