Чуть сильнее…
Когда эта мысль дошла до его наполненного яростью мозга, он даже застыл на миг, нахмурившись, а затем мрачно улыбнувшись.
Давно в его жизни не происходило ничего настолько из ряда вон выходящего. И Элиасу было это по душе. Теперь он был абсолютно уверен еще в одном: даже если вдруг Мелании понравился этот червяк Шантер, это ничего не изменит. Он, Элиас, все равно заберет ее себе.
Она уже его. Даже если еще не знает об этом.
Однако когда он поднял голову, понимая, что слишком сильно отвлекся, все мысли вылетели у него из головы. Он увидел то, что увидеть совершенно не ожидал.
И на этот раз ярость уже было не сдержать.
Не прошло и секунды, как он оказался у стены рядом с оседающей на каменные плитки девушкой и ошеломленным вампиром, едва ставшим высшим.
— Fjerten Valde… — проговорил тот с легким хрипом, отступив на шаг назад и склонив голову.
Бледное лицо, на котором проступили синие вены, казалось, стало еще бледнее. Красные глаза налились ужасом и медленно возвращались к своему нормальному карему цвету.
Элиас замечал все это отстраненно, краем сознания, пока, придерживая падающую девушку, от которой фонило кровью, пытался не дать ей упасть. Мелания еле держалась на ногах и теперь стояла, почти повиснув на нем.
У нее была рана на голове.
И да, она снова не приняла антидот.
Бешенство, заполонившее его сознание, смешалось с чудовищным голодом, таким же, какой он испытывал в последний раз, когда чувствовал запах ее крови. Только сейчас все было многократно хуже. Запах крови оказался повсюду.
Насыщенный, пряный, жгущий легкие…
— Простите, господин, — еще ниже склонил голову Шантер и встал на колени.
Элиас больше не видел его глаз. Но он знал, что они все так же наполнены страхом.
Впрочем, один из членов клана Красного Лезвия явно боялся недостаточно…
Элиас осторожно прижал Меланию к себе так, что бесчувственная девушка уронила голову ему на плечо, и повернулся к вампиру.
В ушах древнего стучало. Виски сдавило, по венам тек концентрированный гнев.
Но, сжав зубы, он просто сказал, с трудом управляя голосом, ставшим вдруг чужим:
— Встань.
Шантер поднялся с колен и прямо взглянул в глаза тому, кто был многократно сильнее.
И все же он не боялся…
Уголок губ Элиаса дернулся в ярости.
Шантер был приближенным Анджея, одного из шестерки древних. И явно чувствовал себя неприкосновенным именно по этой причине.
Впрочем, мерзавец был не так уж не прав. Причинить ему вред означало нанести оскорбление самому Jarteigh Dunder, Красному Лезвию.
— Я приношу свои извинения, господин, — проговорил Шантер, не отводя взгляда. — Эта женщина напала на меня. Я защищался. Она сильная некромантка.