Чаще всего по мере взросления подобные проблемы проходят, и лишь у 1–2 % людей приступы сомнамбулизма продолжаются во взрослом возрасте. Джеки – одна из них. Ее приступы продолжились в юности, когда она вернулась в Англию. Именно вскоре после возвращения ее сомнамбулизм приобрел неожиданный поворот. Она снимала жилье у одной пожилой дамы и как-то утром спустилась завтракать. Домовладелица задала ей вопрос, который поставил Джеки в тупик. Она сказала: «Куда ты ездила прошлой ночью?» – Она ответила, что никуда не ездила. «Ну ты уехала на своем мотоцикле», – сказала ей домовладелица. Джеки помнит, что была в полном шоке и замешательстве. Легко понять ее недоумение, когда она это услышала. Ей казалось, что она просто легла спать ночью, как делала это обычно, и, как обычно, проснулась утром. Она сразу же поинтересовалась, был ли на ней шлем. «Ах да, ты спустилась по лестнице со шлемом в руках и уехала», – ответила домовладелица, добавив, что ее не было минут двадцать. Больше никаких свидетельств ее ночной поездки не было, так как она поставила мотоцикл на то самое место, где он всегда стоял.
После еще нескольких подобных поездок Джеки отдала ключи от своего мотоцикла домовладелице на хранение, а потом и вовсе его продала. Она все еще скучает по своему BSA 250. «Потрясающий мотоцикл! Его рев было слышно за несколько миль». Я сказал ей, что удивительно, как она не проснулась от шума. «И правда удивительно», – ответила она.
* * *
Так как же медицина объясняет случай Джеки, все ее сложное поведение – ходьбу, рычание или даже езду на мотоцикле – во время глубокого сна? Нам уже много лет известно, что у некоторых животных, например, у дельфинов, китов и птиц, может спать только одно полушарие мозга, и это позволяет им плавать или летать во сне. Такой сон называют «однополушарным». Водным млекопитающим, очевидно, необходимо быть в состоянии всплывать на поверхность, чтобы дышать, однако им, как и нам с вами, необходим сон, и этот хитрый эволюционный трюк не дает им утонуть во время выполнения жизненно необходимых функций. Кроме того, он подчеркивает важную роль глубокого сна с точки зрения эволюции: если бы от глубокого сна было мало толку, то никакой потребности в этом однополушарном сне и не возникло бы.
У людей, однако, однополушарного сна не бывает. Раньше считалось, что во время сна мозг попросту «выключается»: человек либо спит, либо бодрствует; и никаких промежуточных состояний не бывает. В последние годы было установлено, что это не так.
Глубокий сон и полное бодрствование находятся на разных концах одного спектра, и, как бы это невероятно ни звучало, мы можем находиться в обоих состояниях одновременно.