– Да и силушки я в нем не чую. Какой у него ранг? Нулевик? – продолжила унижать его бабулька.
– Фактически – первый. Он только что получил свои первые Искры, – ответил ей Георг.
– Оно и видно. Вы как будто в кровавой баньке попарились.
– Да, кстати, Алевтина Никитична, вы бы не могли нас почистить?
– Ой и правда, – всплеснула руками та. И обратившись к Гордею, добавила, – вытяни руки, ирод, и глаза закрой.
Перечить боевой бабке было себе дороже, поэтому Гордей сделал так, как она велела. По телу разилось приятное тепло, как будто он вдруг оказался в финской сауне. Но приятный момент долго не продлился.
– Готово, открывай глаза. Стоит тут, щурится, – проворчала бабка.
– Невероятно! – смотрел себя Гордей. Мало того, что пятна с его одежды исчезли, она еще и выглядела как совершенно новая!
– Да ладно – всего то действие третьего ранга, даже детишки умеют так, – казалось Алевтина Никитична была польщена.
Что это могли бы быть за детишки, за секунду превращающие окровавленные лохмотья в новье, только что доставленное из магазина?! Но Георга эта бытовая магия нисколько не впечатлила.
– Спасибо, – сдержано поблагодарил он старушку, – теперь новичку пора бы показать Книгу.
– Книгу? – Алевтина Никитична перешла на благоговейный шепот, – а не рано?
Что-то внутри Гордея, обеспокоенное реакцией бабки трусливо твердило: «рано, рано, лучше бы подождать».
– Книгу, – подтвердил Георг, – а чего тянуть? Парень прошел боевое крещение.
Сам Гордей был не уверен, что он чего-то там с успехом прошел. Он и самого боя толком заметить не успел.
– Как знаешь, Коготь, – старушка прошла к левой стене и остановилась возле небольшой дверцы. По бокам от проема сидели два каменных изваяния, изображающих средневековых монстров. Гордей забыл, как их называют. То ли гаргульи, то ли грифоны, не суть – глаза у этих окаменевших тварей, сработанные из драгоценных камней, светились жизнью и, казалось бы, внимательно наблюдали за подошедшими к двери людьми.
Алевтина Никитична приложила руки к головам каменных чудищ, ее ладони окутало зеленоватое сияние, а горящие глаза скульптур погасли. Бабулька взялась за ручку и отворила дверь.
– Давай, проходи, – махнула рукой старушка, пропуская Гордея вперед.
Комнатка, в которой он оказался, больше напоминала миниатюрную пещеру или грот. По одной из каменных стен даже небольшой ручеек сбегал, а пол комнатушки порос мхом. Запустила его туда одного Алевтина не даром – ему и в одиночестве там развернуться было трудно. Центр грота занимал древний пюпитр из затертого до глянца дерева, на котором лежал толстый фолиант в кожаном переплете. Причем Гордей заметил, что сшита эта кожа была из разноцветных разномастных кусочков.