– И что? – голос был совсем другим. Так говорил настоящий Рейнхард.
– Ты ее нашел.
– И?
– Больше ничего. Мой коллега часто говорит, что мир довольно маленький. Мне пришлось с ним согласиться, когда я услышал, что именно мой тесть нашел эту женщину.
Никлас пожал плечами, как будто не придавал особого значения этому обстоятельству.
– Что ты помнишь о том случае?
Рейнхард внимательно посмотрел на Никласа прежде, чем ответить.
– Я проезжал мимо, ехал в больницу. Карианне… – он пояснил свою мысль жестом. – Я увидел, что из земли торчит колесо, и сначала решил, что она мертва. У нее была кровь повсюду, пульса я не нащупал. Конечно, пульс у нее был, но я дрожал и никак не мог его уловить… Я так долго жил рядом с тяжело больным человеком… все это на меня навалилось. Но мне удалось донести ее до машины. И только тогда я понял, что она беременна. От этого мне стало еще сложнее.
Никлас смотрел на человека, которого видел перед собой. Ему казалось, он знает Рейнхарда, но сейчас перед ним был кто-то совсем другой. Рейнхард рассказывал очень эмоционально, казалось, он действительно переживает. Возможно, так и было. Только переживал он не из-за женщины.
– Ты рассказывал ей об этом?
Старик сидел неподвижно, но Никлас видел, что каждая его мышца напряжена.
– Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? – наконец прошептал он. – У Карианне, наконец, что-то налаживается. Ей и так довелось многое пережить. Она этого не заслуживает.
– Я думаю, твоя отцовская любовь перешла границы.
Рейнхард испугался.
– О чем ты говоришь?
– Я знаю, что ты вложил всю свою жизнь и душу, чтобы ей помочь. Но я думаю, ты и дальше вкладывал свою жизнь и душу в благополучие Карианне, уже после того, как она получила новую почку.
Рейнхард покачал головой.
– Ты мухлевал с очередью на органы.
– Господи, Никлас, не оборачивай это против меня, не сейчас. Я ни о чем не жалею. Более того, я горжусь тем, что сделал.
Слова звучали холодно.
– Ты ведь не болен, да?
– Что? Что такое, Никлас? На что ты намекаешь?
– Я думаю, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы заманить ее сюда и чтобы она осталась. Думаю, именно ты присылал брошюры и вырезки из газет и, когда этого оказалось недостаточно, чтобы пробудить у нее ностальгию, ты разыграл свою болезнь.
– Во имя всего святого!
– И, думаю, теперь, когда она решила остаться, болезнь отступит.
– Никлас!
– Ты когда-нибудь рассказывал Карианне, чью почку она носит? Ты говорил ей, что именно ты нашел ей донора, женщину, чью жизнь не удалось спасти? Она знает об этом, Рейнхард?
– Черт тебя подери, Никлас! Ты не имеешь права так со мной говорить!