Как только он открыл дверь, в нос ему ударил стойкий запах краски. Карианне красила карнизы на кухне. На полу лежал скребок и гора ошметок от старой краски.
– Делаю, что могу! – сказала она, не сводя глаз с кисти, которую она твердой рукой вела вдоль стекла.
Никлас улыбнулся. Для Карианне было очень важно справляться со всеми обстоятельствами, она видела проблемы даже там, где их не было. Рейнхард сразу предупредил Никласа, что за долгие годы болезни у девочки появилась преувеличенная потребность в самостоятельности, так что в своем доме Карианне сама забивала гвозди.
– Пока мы не найдем ничего получше, – добавила она, подначивая Никласа.
Понятно, что состояние дома волновало ее гораздо сильнее, чем его. Ведь это ей приходилось сидеть в четырех стенах с утра до ночи.
– Я подогрела тебе еду.
Они поели вместе, то есть он ел, а она ковырялась в тарелке.
– Все хорошо? – спросил он, хотя сам видел, что она бледнее, чем обычно, и чувствовал запах, от которого пища застревала в горле.
– Никлас, – позвала она, не поднимая глаз от тарелки.
– Да.
– Ты меня любишь?
Он сглотнул.
– Конечно.
– Так сильно, что… отдал бы мне частичку себя?
Не выпуская вилку, она подняла руку к лицу, на глазах появились слезы.
– Да, – голос казался чужим.
– Я думаю… мне нужен новый донор, и если…
– Я смогу.
Его затошнило, острая боль пронзила ребра, как будто почки сжались от ужаса, представив, что их ждет.
– Еще неизвестно, подойдешь ли ты, может быть, мне придется опять встать в очередь.
Он возненавидел себя за то, что при этих словах у него загорелась слабая надежда. Он накрыл своей рукой ее ледяную руку. Они никогда не говорили на эту тему, хотя проблема висела над ними дамокловым мечом. Сегодня она впервые задала прямой вопрос.
– Хорошо. Больше не будем об этом говорить, – она вытерла слезы рукавом его старой рубашки, перепачканной краской. – Бедняга, тебе, наверное, уже надоел Бергланд.
Никлас уже успел позвонить жене и рассказать о женщине, чей труп они нашли.
– Все кажется таким продуманным.
– Как это?
– Большинство убийств совершается в состоянии аффекта, их редко планируют. Но в нашем случае речь идет о тщательно разработанном плане. Я никогда с таким не сталкивался. Похоже, наш городок превратили в кукольный домик, кто-то выстраивает сценки и убирает кукол по своему разумению и желанию. Правда в том, что мы блуждаем в темноте и ничего не понимаем.
– Ты все еще думаешь о куклах?
– Разгадка точно связана с ними.
– Они старые.
– Старые куклы, старые грехи.
Они помолчали. Он все еще держал ее руку в своей.
– «Кто-то что-то ищет. И отправился в последний поход».