— Что ты можешь мне предложить? — рассеянно спросил он Чезаре, перекрещивая взгляды с луной, а потом разворачиваясь лицом к собравшимся на площади: — Вам пора домой… Вас ждут сны.
Его голос прошелестел едва слышно, но растворился в лунном свете и окутал каждого, кто слушал музыку. На лицах появилось мечтательно-сонное выражение и толпа начала рассасываться.
Когда на ночной площади не осталось ни одного человека, Люций вновь посмотрел на Чезаре и скрестил руки на груди.
— У меня ничего нет… — прошептал Чезаре и мне показалось, что с его кожи сполз средиземноморский загар. — И не было. Теперь у меня есть музыка.
— Ну? — Люций ждал продолжения, а мне было жалко мальчика. Видно же, что эта тварь просто издевается, чего он ведется?
Хотя я тоже все время ведусь.
Люций изящным жестом провел по голове Чезаре, накрутил на палец темную прядь — и у того что-то щелкнуло в голове. Он упрямо сжал губы, опустил глаза и потянулся пальцами к ширинке Люция. Он даже успел расстегнуть одну пуговицу — ну я-то помню цену слова «успел» в компании вампиров!
Люций с силой взял его за плечи, оттолкнул так, что Чезаре упал на спину:
— Ебанулся, что ли? Я тебе не пидарас!
Пока я тихонько хихикала, отвернувшись на всякий случай, Чезаре глупо хлопал глазами. Но потом подполз обратно, так и не вставая с коленей:
— Если господин хочет, я готов пойти за ним, служить ему как угодно! Я прошу прощения, если понял вас неверно, но вы так… — он запнулся и на выдохе: — …трогали меня…
Что-то мне кажется, тут не Люций пидорас, но ладно. Смотрю дальше.
— Поднимись.
Люций протянул Чезаре руки, поднял его и обнял. Потом взял его лицо в ладони и поцеловал в губы.
Бедняжка стоит, замороженный, ничего не понимает и что сказать не знает.
Зажмурился и ответ тоже поцеловал Люция.
— Да что с тобой не так?! — взвился вампир. — Я же сказал, что нормальный!
— Но вы меня…
— Вот вечно с вами, людьми эта херня — показываешь тонкие редкие эмоции вампиров, приобщаешь к настоящей культуре, а вам лишь бы поебаться!
А вот это было обидно. И уже совсем не смешно.
Чезаре тоже. Но он меня уже не волнует.
Я подошла к Люцию и посмотрела ему в глаза. Он насмешливо поднял брови, обвил рукой меня за талию и прижал к себе.
В Чезаре влилось второе дыхание:
— Я могу и вашу госпожу… — и тянет ко мне лапы, самоубийца.
Люций крутнул меня, убирая подальше от мальчика и задушевным голосом поинтересовался:
— Чезаре, друг, а ты не пробовал больше о музыке думать?
Темные кудри всколыхнулись, глаза вспыхнули — но тут же погасли и Чезаре опустил голову, сделал шаг назад и полушепотом едва слышно: