Его руки обводят бедра, пальцы касаются плеч, дыхание обжигает шею. Марк упирается локтями и скользит вдоль моего тела, задевая членом набухший клитор, вжимается в меня, не давая ускользнуть от растущей твердости, двигается так, как если бы уже трахал… но нет, между нами его и моя одежда, все почти невинно – если не считать ладони, накрывшей груди и зажатого через ткань между пальцев соска, горячего дыхания губы в губы…
Полустона-полувыдоха:
– Ириска… Что ты делаешь?.. Что мы делаем?..
Я не знаю, что ему ответить.
Пока ничего.
Лежим вот на диване, тискаемся. Целуемся иногда.
Ничего такого. Совсем ничего.
Совсем.
Марк откатывается в сторону, тяжело дыша и лишая меня такой желанной тяжести своего тела.
– Не надо. Не стоит продолжать, – говорит он через силу, словно эти слова ему никак не даются.
– Не стоит… – соглашаюсь я.
У меня еще работает голова. Все мои возражения на местах.
Для секса с Марком у меня еще меньше причин, чем с Димой. Он улетит в свою Италию к своим загадочным обязательствам при первом же удобном случае. Мы останемся с Димкой в еще более неловкой ситуации, чем втроем.
И не то чтобы я так уж его хочу. Мне просто нравятся эти поцелуи. И нравится на него смотреть – он очень красив в полутьме при свете мерцающих фонариков. И трогать тоже нравится. Гладить по груди и животу, только кончиками пальцев чувствуя короткую жесткую поросль, уходящую от пупка вниз, к резинке штанов. Темно-рыжую, сливающуюся цветом с теплым оттенком огней этой ночи.
Просто нравится.
Я знаю, что Марк не Дима, он умеет сдерживать свои порывы. С ним я в безопасности и могу позволить себе чуть больше. Чуть рискованнее поиграть – тронуть кончиком языка живот, накрыть ладонью упругую плоть под мягкой тканью. Провести рукой, слыша, как дыхание Марка становится резче и быстрее.
Мы уже решили, что это плохая идея, так значит ничего не будет. А я могу позволить себе поиграть – они ведь дразнили меня сами? Целовали, притискивали к себе, спали почти обнаженными, зажимая между своими телами?
Я просто делаю то же самое.
Мне хочется.
Нырнуть рукой под запретную границу, сжать ладонью очень горячий член, оттянуть резинку штанов вниз, освобождая его.
Мои пальцы обхватывают головку, и Марк тихо стонет мне на ухо, толкается в ладонь, закрыв глаза. Без их гипноза я чувствую себя совершенно свободной. Никто не заставляет меня проводить большим пальцем по глянцевой плоти, размазывать выступившую каплю по всей головке. Слышать сдавленный стон сквозь зубы.
Улыбаться.
Никто.
Но…
Марк открывает глаза, осторожно убирает мою руку, освобождаясь с явным сожалением, пряет член обратно в штаны.