Я ждала, пока таблетка подействует, но эффекта не было. И не могло быть. Это же не треснутое ребро, не головная боль, не ожог на ладони.
Трой оказался прав. Я не могу никого спасти. Я могу только облегчить страдания. Перебравшись через холодильник, я села на водительское место, настроила кресло и вылетела с парковки.
Оставив позади город, я выехала на ту равнину, где чувствовала притяжение. По узенькой улочке я приблизилась к дому с белыми тюлевыми занавесками, из-за которых еще недавно смотрела женщина. Я остановила машину и вышла. Я была готова избавить ее от страданий.
На улице пахло свежим асфальтом. По старым деревянным ступенькам я поднялась на широкое ветхое крыльцо – каждый шаг отзывался гулким эхом. Кресла-качалки стояли неподвижно, хотя дул легкий ветерок. Будто сидевшие в них призраки насторожились и выжидали, что я буду делать дальше.
Белые занавески были плотно сдвинуты. Бесплотное лицо не наблюдало за мной. Что-то изменилось. Притяжения не было. Я приложила ладони к коричневой двери. Затем потянулась к звонку, нажала и, слушая, как разносится по пустому дому звон, уже знала, что мне никто не ответит.
Закрыла глаза. Кто-то поднимался по ступенькам. И я прекрасно знала кто.
– Они забрали ее полчаса назад, – сказал Трой.
Я развернулась – кулаки сжаты – и спросила сквозь зубы:
– Что ты сделал?
Трой пожал плечами, и я ощутила, как по крыльцу пронесся поток ледяного воздуха.
– Какая разница? – произнес он и, склонив голову набок, поинтересовался: – А что здесь делаешь ты, Дилани? Что ты задумала?
Глаза Троя казались слишком яркими, слишком голубыми, будто он видел что-то невидимое. Хотелось верить, что только будто. И вдруг я поняла, что он желает только одного: я должна стать как он. А я не знала, как объяснить, что я собиралась сделать, на что надеялась…
– Я задумала остановить тебя! – почти крикнула я и бросилась мимо него по ветхим ступенькам, подбежала к машине, села и уехала. Но не домой. Обогнув квартал, я припарковалась с тыльной стороны дома и стала наблюдать. Что-то по-прежнему влекло меня. Сидя в машине, я всматривалась в дом, но ничего не происходило. Наконец я ощутила пустоту. Все здесь было мертво.
Я вернулась к дому Деккера на закате солнца. Заехала на место, где он всегда оставляет машину, постаралась вернуть водительское кресло в прежнее положение. Затем перебралась на заднее сиденье и начала убирать бардак, который там устроила. Газировка растеклась по полу кузова, заляпала заднее стекло. Я оттирала липкий пол, когда Деккер открыл боковую дверцу. Я так и застыла: в одной руке шоколадный батончик, в другой – пробитая банка из-под сладкой газировки.