– Да я смотрю, ты навела справки…
– Нет… я просто… – смутилась я.
– Дилани, я больше не имею дел с врачами. Мне хватило.
Неужели он не понимает? Неврологическую проблему можно диагностировать. Можно исследовать. Можно лечить. Она не обязательно должна мучать человека всю жизнь.
– Я читала про кота, который жил в доме престарелых. Он предсказывал, кто умрет следующим. Врачи считают, он определял по запаху мочи.
– Думаешь, мы тоже по запаху мочи определяем?
Я пропустила мимо ушей его язвительный вопрос.
– И про собаку, которая находит раковых больных.
– У человека далеко не такое тонкое обоняние.
У обычного человека – нет. Но есть же люди, которые выходят за границы нормы. – Аномалии. – Есть люди, чей мозг путает чувства, видит звуки, осязает запахи. Может, у нас после состояния комы…
Трой сжал кулаки, на лицо легла злость. Потом кулаки разжались, лицо снова стало обычным, дружелюбным.
– …после состояния комы что-то в организме восстановилось неправильно.
Он смотрел на меня исподлобья. Темная челка почти закрывала глаза.
– Вообще ничего не должно было восстановиться.
– Но восстановилось же.
– А не должно было! Разве ты не понимаешь? Мы должны были умереть. Я должен был умереть. Я хотел умереть. И это… Это вот… – Он обхватил себя руками, будто пытался таким образом объять всю Вселенную. – Это наказание!
– За что?
– За то, что я не удержал чертову машину на дороге. – Внутри у меня все сжалось. Об этом не писали в статье. – За аварию. За убийство всей своей семьи. За то, что я не сумел им помочь. И Бог не позволил мне умереть. А теперь скажи мне, что сделала ты? Почему тебе не позволили умереть?
Мне не позволил умереть Деккер, только не из ненависти. Но Трою я не стала этого говорить. Пусть упивается своим горем. Это все, что ему осталось от родных.
Он закрыл лицо руками, покачал головой:
– Прости, прости меня. Я не должен был говорить этого. Но тебе будет легче теперь, когда ты знаешь правду и не нужно самой до нее докапываться.
– Трой…
– Что?
– Ты работаешь в этом месте, с больными стариками. Ты хороший человек, ты знаешь?
– Не такой и хороший. Всего лишь пытаюсь выкупить себе право выбраться из ада.
– Ты хороший человек.
Он убрал у меня с лица прядь волос, заправил ее мне за ухо. Но руку не убрал: пальцы в волосах, большой палец касается подбородка. Его голубые глаза – почти синие в тусклом свете. Распахнулась дверь. Я зажмурилась от ярко-белого света флуоресцентных ламп. Тощая женщина с жиденькими засаленными волосами застыла у стены перед входом, переплетя руки на груди.
– Тереза надерет тебе задницу, если застукает, – сказала она, затем достала с верхней полки коробку одноразовых шприцев и вышла, будто нас больше не существовало.