– Просто меня огорчает, что ты пропустишь этот фильм. Ты ведь тоже хотел его посмотреть.
– Знаю. – Он взъерошил волосы. – Но нужно покончить с этим.
Она кивнула, соглашаясь. Затем, покосившись на стол в гостиной, сказала:
– Ты слишком много работаешь, Том… и слишком усердно.
Он улыбнулся.
– Однако ты не станешь возражать, когда деньги потекут рекой, а я прославлюсь как Юный волшебник оптовой торговли бакалеей?
– Думаю, нет.
И она с улыбкой вернулась в спальню.
Вновь усевшись за стол, Том раскурил сигарету; несколько секунд спустя появилась одетая Клэр, и он положил сигарету на край пепельницы.
– Только начало восьмого, – сказала она. – Я могу успеть на первую картину.
Он подошел к гардеробу у двери, чтобы помочь ей надеть пальто. Поцеловал ее, на мгновение прижал к себе, вдыхая аромат духов, – и ему захотелось пойти с ней. На самом деле он мог и не работать сегодня. Это был его собственный проект, о котором еще не знали в офисе, и работу можно было отложить. Но тогда придется ждать понедельника, снова подумал он, а если я отдам проект боссу завтра, он может прочесть его на выходных…
– Желаю повеселиться, – сказал он. Легонько шлепнул жену, открыл ей дверь и почувствовал, как в лицо пахнуло мастикой из вестибюля.
Он проводил Клэр глазами, поднял руку, когда она помахала на прощание, и начал закрывать дверь, но та заупрямилась. Когда щель между дверью и косяком сузилась, поток теплого воздуха из вестибюля обрушился на него с неожиданной силой. Он услышал, как за спиной шелестят о стену занавески, как шуршат разлетающиеся со стола бумаги, и с усилием захлопнул дверь.
Повернувшись, он увидел лист белой бумаги, планирующий на пол, и еще один лист, желтый, летящий к окну, пойманный умирающим дверным потоком. У него на глазах лист достиг нижнего края окна и на мгновение завис, распластавшись по дереву и стеклу. Затем, когда воздушный поток окончательно затих, а занавески отлепились от стены, желтый лист упал на наружный подоконник и скрылся из виду.
Он пробежал через гостиную, вцепился в нижний край окна и потянул, вглядываясь сквозь стекло. Увидел желтый лист бумаги, едва различимый в темноте, на декоративном карнизе в ярде под окном. Лист двигался, медленно скользил, подталкиваемый ветром, непрерывно дувшим в стену здания. Том изо всех сил навалился на окно, и оно с грохотом открылось, задребезжав стеклами. Но лист был вне его досягаемости, и, высунувшись в ночь, он смотрел, как тот неуклонно смещается на юг, прижимаясь к стене. Сквозь приглушенные звуки улицы, раскинувшейся далеко внизу, было слышно, как шуршит бумага, словно сухая листва на мостовой.