Я продолжал ехать, придерживая руль одной рукой, в каком-то исступлении, совершенно ошеломленный. Настал тот час субботнего вечера, когда движение достигло своего пика, и роскошные старые машины шли одна за другой: «Саксон 6», черный, двухдверный, с деревянными спицами, – в кузове полно женщин, и на каждой шляпка с цветами и вуаль до подбородка; потом серый, с черным верхом «Уилле Сент-Клэр» – а диски колес оранжевые! – и компания восседающих в нем мальцов распевает хором «Кто станет печалиться?»; затем попался еще один «Мун», светло-голубой, четырехместный, но тоже открытый, и с первого взгляда на сидящего за рулем черноволосого юнца с напомаженной взбитой гривой было ясно, что он спешит на свидание; следом прошли «Элкар» и подряд два «Форда» модели «Т», а в сотне ярдов за ними красный двухдверный «Бьюик» со спицами из настоящего дерева; а дальше «Вели», потом то ли «Нома», то ли «Киссел» – не успел разобраться; потом высоченный голубой «Додж» – бросились в глаза стеклянные вазочки с живыми цветами, укрепленные у задних дверей; затем машина, абсолютно мне неведомая, следом новенький «Стэнли Стимер» и немедленно вслед за ним упоительный низкосидяший «Пирс-Арроу» модели 1921 года. И я наконец сообразил, что произошло, сообразил, куда меня закинуло.
Мне доводилось читать кое-что о Времени с прописной буквы. Не могу сказать, что разобрался в прочитанном до конца, но помню, что Эйнштейн или кто-то еще сравнивал время с извилистой рекой и добавлял, что мы как бы плывем в лодке без весел меж высоких берегов. Все, что мы видим вокруг себя, – это настоящее. Мы не можем разглядеть ни будущего – оно за следующим поворотом, – ни прошлого, от которого нас отделяют многие изгибы русла. Но оно, прошлое, по-прежнему существует. Там, за бесчисленными изгибами, на немереном расстоянии, прошлое осталось в точности таким, как было.
Ну что ж, готов предложить Эйнштейну и остальным собственное дополнение к их теориям, пожалуй, скорее догадку, чем четкую мысль. Не потому ли мы отгорожены от прошлого, что нас держат тысячи невидимых цепей? Невозможно отправиться в прошлое на «Бьюике» 1957 года, потому что не было в 1923-м таких «Бьюиков». И «Джордан Плейбой» не попал бы в 1923-й, если бы поехал по четырехполосной суперавтостраде – не существовало тогда таких автострад. Уверен, ничего не получилось бы, даже если бы у меня в кармане просто оказалась пачка современных сигарет с фильтром: не было тогда ничего подобного. Или если бы у меня нашлась хотя бы монетка более поздней чеканки, или если бы я вырядился в модную черно-серо-розовую рубаху с надписью на спине. Все эти вещи, большие и малые, и есть цепи, которые приковывают нас к своему времени.