Ночью мне приснился странный сон. В этом сне я-Лиза как будто была совсем не Лизой, не хрупкой девушкой почти модельного роста, а какой-нибудь спринтершей. Мое тело, каждый мускул и каждая мышца ощущались жесткими канатами, натянутыми по максимуму, а бурлившая во мне сила так и пьянила. Я шла по темному коридору, босая и всклокоченная, и чувствовала себя ужасно, ну просто дико голодной.
Должно быть, искала кухню, но почему-то очутилась в спальне де Горта. Он лежал на постели, обнаженный по пояс; глаза закрыты, грудь, крепкая и рельефная, мерно вздымается. По левому плечу растекается стальной узор татуировки, и в отблесках догорающего в камине пламени кажется, будто металл и правда вплавился в кожу.
Я пристально смотрю на хальдага, обвожу его тело жадным, голодным взглядом, как какая-нибудь нимфоманка. А потом, облизнув сухие, растрескавшиеся губы, бесшумно подкрадываюсь к его постели. Забираюсь в нее, заползаю на хальдага, приникаю к его груди, жмурюсь от наслаждения, вдыхая его запах, такой манящий, и думаю только об одном: как же вкусно он пахнет.
К счастью, больше ничего я надумать не успела. Проснулась, подскочила на кровати и вцепилась зубами в ребро ладони, стараясь заглушить рвущийся наружу испуганный вопль.
Это что еще была за дичь? В каком таком смысле вкусно пахнет? И что я собиралась с ним сделать? Продолжить вечернее представление? По откуда такое странное поведение?
С чего бы мне вообще его обнюхивать?!
Наверное, проверяла, искупался ли его благородие, но… Но напугало не это, а то, сколько во мне в тот момент было чувств и эмоций. Сильных и таких разных. Гремучая, опасная смесь. Мне что-то явно было от него нужно, вот только я проснулась раньше, чем успела понять, что именно.
Рухнув обратно на подушки, потерла саднящую руку (ничего себе у меня зубы) и прикрыла глаза. Да после всего, что случилось со мной за последние дни, еще и не такое привидится. Подумаешь, пошла понюхать его всемогущество. Это ведь только во сне, так сказать, понарошку.
Ничего такого.
К счастью, я быстро уснула и, если мне и снилась еще какая-нибудь жуть, наутро я ничего не помнила. Проснулась рано и дернула за шнурок колокольчика в изголовье кровати, зовя свою горничную.