В конце концов, я ведь наина герцога. Не заклюет же Гертруда единственный шанс де Горта из всемогущества превратиться в величество.
Бросив по сторонам взгляд и удостоверившись, что поблизости никто не крутится, я пожелала себе удачи и вошла внутрь.
От обычной конюшни вейрюшня отличалась тем, что в ней не было стойл. Лишь по углам желтели горки сена, оно же укрывало пол, тихо похрустывая у меня под ногами.
Внутри было очень сумрачно, тусклый утренний свет едва просачивался в небольшие мутные оконца, а потому сложно было понять, где сейчас находится чудо-птица.
— Госпожа Гертруда, — прочистив горло, несмело позвала я, — можно к вам?
Несколько секунд ничего не происходило, и тишина стояла такая, что я уж было решила, что Морс меня кинул. Сбежал, оставив сиротку Филиппу один на один с худшей половиной своего господина.
Но нет, он был рядом, ворчал у меня в голове:
«Давай, Тру, выползай. Поговорить надо».
В следующее мгновение надо мной как будто пронесся маленький ураган, потревожив укрывавшие пол сухие стебельки и что-то у меня в груди. Сердце испуганно екнуло, а потом и вовсе остановилось, когда в паре метров от меня, тяжело взмахнув крыльями, опустилась гигантская птица.
Что называется, почувствуй себя мелкой, как насекомое… Я была ростом с ее лапу, мохнатую и когтистую, ну точно как у льва. Мощное туловище и хвост тоже были львиными, а вот все остальное позаимствовали у орла: и белесые крылья, и густо облепленную перьями голову с острым загнутым клювом. Добавить ко всему этому точно такого же цвета, как у Морса, глаза, демонически красные, и становилось ясно, почему у меня затряслись поджилки и защелкали, ударяясь друг о друга, зубы.
Творение рук де Гортовых подалось вперед, едва ли не ткнувшись в меня клювом.
«Все-таки прибьет», — мелькнула паническая мысль, и тут я услышала недовольное ворчание.
Гертруды.
«Совсем, морда стальная, ополоумел?! Это что еще за несанкционированная экскурсия? Я разве разрешала?! Вот грохнется она сейчас от страха в обморок и что с ней потом делать? За шкирку ее потащишь к Мэдоку?»
«А ты рычи погромче, чтобы уже наверняка грохнулась», — огрызнулся дог, вставая передо мной.
Мой герой.
— В обморок я не собираюсь, хотя, если честно, хочется.
«Так бы и раздавила тебя, да лапы марать жалко».
«Только после того, как я тебе все крылья раздеру. Тру!»
— Не надо никого давить и никому ничего драть, — примирительно сказала я.
Но птица-лев уже не на шутку разошлась:
«А ну пошли отсюда! Оба! И чтобы я тебя, Морок, здесь больше не видела и… Подожди! — Красные глаза переметнулись с дога на меня. — Она что, нас слышит?»