— Ваш муж любит Вас. Он согласится на все, лишь бы видеть Вас счастливой, поверьте. Пишите свои сказки на Земле, которую так любите и так — чувствуете. Здесь, в Провансе, Вы напишите лучшую, я уверен.
— О чем? — ошеломленно произнесла она. И в этот момент ей показалось, что она увидела улыбку мсье Бушара, хотя кругом уже царила непроглядная темнота.
— О маленьком мальчике в бархатной маске пирата с ореховым прутом вместо меча. О веселом ризеншнауцере Micky. О доме из серого камня, увитом плющом. О запахе прелых листьев и свете синих звезд. О надвигающемся с моря мистрале. Ведь Вы так хорошо слышите его шаги… Как истинная уроженка прекрасного Прованса. Это и правда — Ваша земля. Я знаю.
Они прожили в Экс ле Бене почти десять лет. Десять лет, трудных, но — счастливых. Ее мужу было сложнее, чем ей. Гораздо сложнее. Жизнь была к нему жестче, суровее, чем к ней, укрывшейся в уюте новообретенного дома и в ярком воображаемом мире, который она постоянно создавала в своей голове, и который так торопилась сделать явью на книжных страницах. Ее супруг, напротив, жил в более реальном пространстве каждодневной тяжелой рутины. Университетскому профессору математики со степенью кандидата наук поначалу было очень и очень трудно каждый день вставать в пять-шесть утра и садиться за руль, чтобы отвезти свежие яблоки, персики и виноград в супермаркеты в Грассе, Кане, Ментоне, Эксе, Иль де Котре… Бесконечные дороги, пыль, ветер, усталость, тяжесть деревянных ящиков и корзинок из ивовых прутьев, картонных коробок, пересыпанных свежими опилками. Его пальцы огрубели, лицо осунулось, но его никогда не покидала мягкая, задумчивая улыбка.
— Прости меня, — часто шептала она вечерами, прижавшись головою к его плечу. — Это я виновата.
— Чушь! Он легко касался губами ее лба. — Я же говорил тебе, что ты должна жить во Франции. Значит, все — правильно. Ты счастлива здесь?
— Очень. Но мы ведь пока так и не живем в Париже. А ты хотел…
— Всему свое время, милая. Подожди, доберемся и до Парижа. Хотя, зачем добираться? Ясик учится там в лицее, ты ездишь туда почти каждую неделю сдавать работу, иногда даже остаешься на ночь, но не разрешаешь мне ревновать! Что же ты там делаешь? Ах да, я забыл… Пишешь новый детский роман. А, может, дамский? Я ничего не знаю о нем: ни сюжета, ни композиции, ни названия.
— Когда закончу, дам тебе на рецензию, милый, непременно! — со смехом подхватывала она на лету мяч легкой обидчивой игры. — Мсье Годар очень заинтересован в этой моей книге. В «Ashett» хотят дать ей большой тираж. Если объем ее продаж будет хорошим, мы сможем сообща с ним осуществить нашу мечту: открыть, наконец, небольшой филиал «Ashett».