Ожидаемая ею «контрактная беременность» так не наступила. Сначала она чуть встревожилась тому, но, опомнившись, вздохнула с облегчением. Муж ничего не требовал от нее, ни о чем не напоминал. Кирилл тоже не искал с нею встреч после того бурного вечера, и даже не напоминал о себе Максиму, которого так и не увидел, несмотря на проявленное было бурное «отцовское рвение». Это сначала повергло Маргариту Александровну в легкое недоумение, но вскоре она забыла обо всем происшедшем, или, вернее сказать, — отмахнулась от него, как всегда отмахивалась от всего неприятного и непонятного ей, по вечной легкости или эгоистичности своего характера.
Одно лишь из всего происшедшего и прошедшего было неприятно ей и вызывало легкую тошноту: воспоминание о розовом, обнаженном теле Вареньки Борисовой, зябко и как то уж чересчур торопливо закутанном в зелено-желтый хитон…
Она почти не ревновала Дмитрия, так как не видела и не ощущала продолжения романа — рыжеволосая «одноразовая» грещница держалась с хозяином ровно и даже несколько отчужденно, никаких шагов к соблазнению-сближению больше не предпринимала, и Маргарита Александровна все чаще ловила себя на мысли, что такое «чудачество» тоже ее удивляет — зачем же тогда самоуверенной гувернантке был нужна такая рискованность, такая эскапада? Неужели — всего лишь для самоутверждения? Но чем больше она думала над всем этим, тем чаще и резче пожимала плечами: ни одно возможное объяснение не подходило под эту странную историю и не развеивало ее душевных сомнений…
Они, эти сомнения, разъяснились и рассыпались в прах несколько месяцев спустя. Это произошло после того как Варвара Антоновна Борисова, взбешенной фурией влетела, в отсутствии мужа и экономки, в гостиную и швырнула на стол перед Маргаритой Александровной, спокойно читавшей дамский роман, какую то бумагу…
— В чем дело? — удивленно подняла брови та.
— Ваш муж сказал, что я лгунья! — едва сдерживая слезы и накипевшую ярость выкрикнула рыжеволосая «мисс-мамзель». — Он отказался оплатить мне двойной визит к врачу и мало того, еще и оскорбил меня… Но за что?. Я всего лишь выполняла условия его дурацкого контракта… Мне они тоже дались нелегко! Только Кирилл Андреевич Зелинский мог выдумать такие путанные, дикие правила, больше некому! Ему нравится все запутывать до смерти!
— Зелинский?! — холодея, изумилась Маргарита. — Откуда вы знаете Зелинского? При чем здесь он?
— А при том. Он спит и видит во сне только горы денег, несчастный жлоб! Да мечтает, как будет на них жить, припеваючи, в своей откормленной до опупения Америке.