На третий день после возвращения из Лепеля утром ещё до восхода солнца я с помощниками направился в сторону Витебска. Шли впятером: я, оборотни и пилот. Плюс, ещё трое варгов. К вечеру мы уже были в окрестностях большого аэродрома, пробрались на его территорию и устроились в неглубоком длинном ровике, наполовину заполненным бочками с топливом, накрытом брезентом и белой маскировочной сетью на высоких шестах.
— Позёмка пошла, может, ночью снег будет, — сообщил Прохор.
— Плохо, — сморщился Паша. — В метель немцы не полетят.
На наше счастье уже утром снегопад прекратился, и ярко засветило солнце с чистого голубого неба. Спустя час на аэродроме забегали немцы с лопатами и скребками, принявшись очищать взлётную полосу. Чуть позже к летающим машинам потянулись техники, приступившие к заправке самолётов, прогреву двигателей и загрузке боеприпасов.
— Что они там возятся? — зло бурчал Прохор. — Надоело прятаться уже.
— Это ж немцы, — тихо прокомментировал поведение врагов Паша. — У них всегда во всём порядок. Никакой спешки, постоянный контроль. Вон их пилоты кофе пьют в столовой. Ждут, когда им машины подготовят.
— Тьфу, чтоб они подавились своим кофием, — сплюнул себе под ноги беролак.
Как только все работы с самолётами были почти закончены, я подал знак: пора. Под прикрытием амулетов отвода взгляда мои подчинённые бегом бросились к летающим аппаратам. У каждого при себе имелись амулеты подчинения. Действовать они должны точно так же, как и я.
Когда в самолёт полезли авиаторы, я дождался, чтобы они заняли свои места, после чего перебил троих из них, а последнего, севшего за штурвал, превратил в свою марионетку. Отдав ему нужное указание, я выбрался наружу и направился к соседней летающей машине, где всё прошло точно также. А потом навестил третий, где и остался. По такому же сценарию работали оборотни и Паша. Если нам повезёт, то сумеем забрать десять самолётов, так как всего у нас было семь подчиняющих амулетов. Плюс, я сам с помощью жезла взял под контроль троих пилотов. Да, хочу ещё сказать, что варгов я оставил на аэродроме. День они должны пересидеть в сугробах, а ночью устроить немцам Ад.
Пришлось ещё полчаса провести в тесном стальном коробе рядом со свежими трупами и слушая оглушительный рёв двух моторов, расположенных слева и справа от просторной стеклянной кабины. Нервировал факт того, что немцы могут обратить внимание на убитых стрелков, которые должны были выделяться своей странной неподвижностью.
«А если взлёт отменят? Дадут приказ возвращаться в казарму? — беспокоила меня страшная мысль нашего провала. — Демоны, как же неприятно действовать без подготовки, на шап-шарап, как говорит Прохор».