Но любой ли ценой?
Моя мама приехала в Стокгольм, я познакомил Линду с ней в ресторане, прошло вроде неплохо, Линда сияла, одновременно смущенная и открытая, но я все время следил за реакциями ее и мамы. Она поселилась в моей квартире, я проводил ее до ворот и припустил к Линде, до ее дома было минут десять быстрым шагом. Когда на следующее утро я зашел за мамой, чтобы вместе позавтракать в кафе, она пожаловалась, что не сумела вечером включить свет на площадке и поэтому чуть не целый час не могла открыть дверь в квартиру.
— Свет выключился, когда я была на середине лестницы. Сам по себе. Ни зги не видно даже на метр вперед.
— Шведы экономят электричество. Выходя из комнаты, они непременно выключат свет. А во всех общественных местах обязательно есть автоматические выключатели. Но что ж ты его обратно не включила, позволь спросить?
— Я не нашла в темноте выключатель.
— Подожди: они же светятся.
— Так это они светились?! А я думала, пожарная сигнализация или типа того.
— А зажигалки у тебя не было?
— Именно про нее я потом и подумала. Сначала я расстроилась и ощупью спустилась на улицу покурить, достала зажигалку и тут вдруг сообразила. Заползла снова наверх, посветила на замок и тогда только открыла дверь.
— Очень на тебя похоже.
— Наверно, — сказала она. — Но в другой стране все по-другому, особенно в мелочах.
— Как тебе Линда?
— Прелестная девушка, — сказала она.
— Правда же? — сказал я.
Что она ответит мне так, было вовсе не очевидно. Да, я не сомневался, что она сумеет полюбить Линду, но как ни крути, я много лет прожил с другой женщиной. Был на ней женат. Тонья успела стать членом семьи. Мои отношения с ней прекратились, но мои родственники по-прежнему относились к ней тепло. Ингве расстраивался, что Тонья теперь не с нами, и мама, возможно, тоже. В конце лета, после того как мы с Тоньей поделили совместное имущество — без драм и скандалов, максимально мягко, так что чувство, похожее на горе, только однажды догнало меня: я доставал что-то в подвале и вдруг зарыдал — мы прожили целую жизнь вместе, и вот она кончена, — так вот, после этих совершенно бесконфликтных дней я поехал к маме в Йолстер отвезти кота, которого она согласилась забрать. И рассказал ей о Линде. Было ясно, что новость ее не обрадовала, но она ничего не сказала. А через полчаса с ее губ слетела такая реплика, что я только глаза вытаращил. На маму совершенно не похоже — делать такие заявления. Она сказала, что я не способен видеть других людей, что я совершенно слеп и вижу везде только себя. Твой отец, сказала она, отлично разбирался в людях. Сразу видел, кто перед ним. А ты этого никогда не умел. Похоже на то, ответил я. Она наверняка была права, но меня поразило, что она, во-первых, поставила папу, этого ужасного человека, выше меня, а во-вторых, сделала это от злости на меня. Это было что-то новенькое — на меня мама никогда не злилась.