— Надо перетащить его к нам в домик, — сказал Видар. — Сегодня скользко, но мы будем идти аккуратно и дотащим без проблем.
Я кивнул. Рядом каркнула ворона. Я обернулся на звук и вгляделся в ряд деревьев на другой стороне, но ничего не высмотрел. На снегу виднелись все сегодняшние перемещения. Следы шли по тропинкам от входной двери дома ко всем надворным постройкам. Остальное было белым и нетронутым. Видар взялся за третий винт. Пальцы у него были чуткие и ловкие. Он чинил все мелкие предметы, — чем мельче, тем, казалось, с большим удовольствием. Самому мне не хватало терпения на предметы, которые я не мог схватить всей ладонью. От сборки икейской мебели я приходил в бешенство. Вкручивая болт, Видар все больше приподнимал верхнюю губу. Обнажившиеся кривые зубы вместе с маленькими глазками и треугольной формой лица, которую подчеркивала шкиперская бородка, придавали его наружности что-то лисье. Ведро, с которым он шел, стояло тут же, полное песка, бледно-красное на сером бетонном полу.
— Ты хотел посыпать дорожку? — спросил я.
— Да, — кивнул он. — А ты не мог бы?
— Легко, — сказал я.
Взял ведро, зачерпнул горсть песка и пошел обратно по своим следам, сыпля песок перед собой. Из дома вышла Ингрид в зеленой распахнутой ветровке и быстрыми короткими шагами отправилась к погребу. Даже в такой обыденный миг ее окружало напряженное силовое поле. Значит, Линда встала. Если только Ванья не легла к ней поспать.
На двух яблонях в конце тропинки осталось несколько яблок. Кожура сморщилась и покрылась коричневыми пятнами, остатки первоначального цвета, приглушенного темно-красного и зеленого, словно въелись в них, что оттенялось соседством с чернотой оголенных ветвей. Если смотреть так, чтобы на заднем плане были лес и поле, начисто лишенные цвета, то яблоки светились. Но на фоне красных построек они казались тусклыми, едва заметными.
Ингрид вернулась из погреба с двумя полуторалитровыми бутылями воды в руках и упаковкой из трех банок пива под мышкой, поставила, чтобы накинуть крючок на щеколду, одну бутылку в снег, — этикетка и крышка казались желтыми, — снова подхватила ее и зашагала к дому. Я почти дошел обратно до шатра, второй раз посыпая песком ту же дорожку, когда вдруг вспомнил, на кого походил тот мужчина вчера в кафе. На Тарье Весоса! Они были похожи как две капли. Те же пухлые щеки, те же добрые глаза, та же лысина. Только кожа другая, ярко-розовая и младенчески нежная. Как будто череп Весоса материализовался снова или природа сыграла очередную шутку, и генетический код использовали повторно, только обтянули череп другой кожей.