Недостаточность подготовки, получаемой в могилевской школе, выдвинула вопрос об устройстве высшего военно-учебного заведения. В том же 1826 г. император Николай, отчасти, быть может, ввиду общих политических условий данного момента, поручил ген.-ад. Жомини изложить свои соображения о преподавании военных наук, имеющих отношение к ведению «большой войны», в связи с устройством особой «стратегической школы». 21 марта того же года ген. Жомини представил записку на французском языке об учреждении Центральной школы высшей тактики (Scole Centrale de grande Tactique), в которой должны были преподаваться тактика, стратегия, военная география Европы, военная и морская статистика, обозрение оборонительных и наступательных систем европейских государств, хозяйственная система и система снабжения и военная история, начиная с Петра Великого.
Государь одобрил записку Жомини и положил на нее резолюцию: «Ilyadefortbonnes idees. Cette ecole sera formeede meilleurs sujets de tous les corps sans exception, places sous les ordres de Jomini et sous les ordres immediats du Major General; elle sera tenue dans la olus exacte discipline, et seront loges, tout le monde ensemble; le cours sera de deux ans; et je n'y veux que la haute Strategie, la Geographie et l'Histoire militaire»[69]. Военные события ближайших за этим годов заставили отложить на некоторое время поднятый вопрос в сторону, и только в октябре 1829 г. была учреждена комиссия, вскоре переименованная в комитет, для составления положения о высшем учебном заведении, в которую, под председательством Жомини, вошли: гр. Сухтелен, ген.-лейт. Хатов, ген.-майор Шуберт и несколько позднее ген.-ад. Нейдгард. При этом письмом Чернышева на имя Жомини от 3 октября 1829 г. была выражена Высочайшая воля, чтобы это заведение не предназначалось исключительно для Генерального штаба, но было бы Военной академией, которая распространяла бы свое влияние и на другие части армии, и чтобы в академии один час в неделю посвящался строевому учению, «дабы эти занятия отнюдь не были пренебрегаемы, а, напротив того, тесно связаны с теоретическим преподаванием других отраслей военного искусства». В комиссии мнения разошлись: сам Жомини понимал поставленную задачу более широко, связывал с ней преобразование самого Генерального штаба и настаивал на том, чтобы во время прохождения курса учащиеся в академии были совершенно освобождены от строевой службы. Члены комиссии, и в особенности Нейдгард, стояли на противоположной точке зрения. Последнее мнение поддерживал и Чернышев. Предположения ген. Жомини в общем не удостоились и Высочайшего одобрения. Выработанное комитетом Положение об академии по Высочайшему повелению было изменено, согласно со сделанными по нему замечаниями Чернышева, ген. Нейдгардом, отдано на заключение Дибичу и утверждено 4 октября 1830 г. как Устав Военной академии. Само открытие академии последовало в начале 1832 г.