Увлечение отжившей свой век линейной тактикой, окончательно восторжествовавшее в высшем военном управлении, постепенно проникло и в академию, а отсутствие с 1832 г. и почти вплоть до последних лет николаевского царствования настоящего боевого опыта не позволяло создать этому увлечению необходимый противовес. Немалое значение в этом отношении имел при императоре Николае фельдмаршал Паскевич, пользовавшийся большим доверием у государя, стяжавший себе славу своими действиями на Кавказе, но не оправдавший своей репутации в Венгерскую кампанию и во время войны 1853–1855 гг.
Мы уже знаем, к чему сводилась восторжествовавшая теперь в военном деле система. Глубже вникая, чем многие из его сотрудников, в существо военного дела, сам Николай Павлович, тем не менее, вполне разделял веру в подобную систему. При получении известий о ходе военных действий в 1849 г., «государь хвалил боевые порядки, – пишет в своем дневнике Н.И. Муравьев, – говоря, что фельдмаршал (Паскевич) описывает ему пользу их на практике». «Стало быть, – продолжал государь, – все, что мы ныне в мирное время делаем при образовании войск, правильно и необходимо для военного времени». Критикуя отдельные действия военачальников в боевое время, Николай Павлович часто делал очень веские замечания, но всегда притом и сам держался «тактических правил, утвержденных уставом».
Подобная система отражалась в николаевское время и на вооружении и обмундировании войск. Преувеличенная оценка массовых движений и, в последний момент наступления, атаки холодным оружием приводили к тому, что на стрельбу не обращалось достаточно внимания. Среди военных авторитетов того времени существовало даже мнение, что «привычку (много стрелять) надо бы извести в войсках, а не усиливать оружием, дающим способ к сему»; иначе «войска перестанут драться, и недостанет никогда патронов» (Н.И. Муравьев-Карсский). До конца николаевского царствования поэтому большая часть войск была вооружена гладкоствольными, заряжавшимися с дула кремниевыми ружьями старых образцов, лишь некоторая часть – ударными ружьями, и только в стрелковых батальонах, у саперов и в кавалерии были нарезные штуцера и карабины. Сильное отбивание темпов при ружейных приемах, чрезмерная чистка оружия ради внешнего блеска совершенно к тому же расшатывали и выполировывали ружье, делая его не только совершенно негодным, но зачастую даже небезопасным при стрельбе.
Запас оружия на случай войны полагался очень невеликий, а в действительности, как это выяснилось к 1853 г., достигал лишь половины положенного числа. Обмундирование войск, рассчитанное на внешнюю красивость, стесняло движение людей, а боевое снаряжение, которое солдату приходилось носить во время похода на себе, отличалось чрезмерной тяжестью и доходило до 2 пудов 7 фунтов