Параллельно с этим шли гидрографические работы, находившиеся до 1837 г. в ведении генерал-гидрографа, а затем – Гидрографического департамента Морского министерства. С 1833 г. начались почти во всех морях, омывающих русские берега, систематические гидрографические работы, видное участие в которых принадлежало кап.-лейтенанту М.Ф. Рейнеке (Балтийское и Белое моря), лейтенанту бар. Б.В. Врангелю (Балтийское море), капитану Е.П. Манганари (Черное и Азовское моря), лейтенанту А.И. Шестакову (Черное море) и лейтенанту А.И. Бутакову (Аральское и Черное моря). Результатом всех этих работ были подробные лоции и описания русских берегов названных морей, Румелийского берега Черного моря от Босфора до Дарданелл, а также опись Мраморного моря (капитан Манганари, 1845–48 гг.). Отчасти в связи с этими работами стояли и предпринимаемые экспедиции, главным образом в северных водах. Таковы были экспедиции подпоручика корпуса флотских штурманов П.К. Пахтусова (1832–1833 и 1834 гг.), давшие описание восточного берега Новой Земли; экспедиция академика К.М. Бера (1837 г.) к берегам Лапландии и Новой Земли и экспедиция прапорщика корпуса штурманов А.К. Цивольки (1838 г.) для описания северной и северо-восточной части Новой Земли, не закончившая, за смертью Цивольки, всех намеченных ею работ. Для изучения посещаемых стран еще в 1828–1829 гг. было предпринято кругосветное плавание (шлюпы «Сенявин» и «Моллер» под начальством лейтенантов Ф.П. Литке и М.Н. Станюковича), давшее описание Берингова моря и берегов Камчатки. Укоренившееся мнение о том, что Сахалин – полуостров и что поэтому с севера нет доступа в устье р. Амур, было рассеяно плаванием капитана-лейтенанта Невельского, поднявшего 1 августа 1850 г. на устье Амура русский военный флаг[74].
Кавказ в царствование Николая I
В обзоре царствования императора Николая I делам на Кавказе должна быть посвящена отдельная глава. Только после Адрианопольского мира Россия могла утвердиться в своих закавказских владениях, и только теперь встал во всей своей остроте вопрос о покорении и замирении тех горских племен, которые сплошной полосой отделяли Империю от вновь приобретенной территории и постоянно угрожали тем тонким нитям, какими коренные области государства связывались с кавказской окраиной, – Каспийскому побережью и Военно-Грузинской дороге. Новый неисчерпаемый источник для поэтического вдохновения, край новых экономических возможностей, открывавший широкие горизонты русской хозяйственной жизни, Кавказ в николаевское царствование требовал и большого напряжения государственной мощи, и большого изощрения политического такта в деле, для русской государственности еще непривычном. В Польше правительственная система императора Николая I выступила с программой воинствующей обрусительной политики. На противоположной окраине, на Кавказе, перед ней раскрывались задачи замирения края и внесения начал культуры и гражданственности. Кавказ стал для этой системы как бы пробным камнем: ее неудачи здесь были для нее приговором с точки зрения ее культурной доброкачественности.