– Я свободен ровно настолько, насколько ты это воображаешь, – сказал Гюсто. – Настолько же, насколько свободен ты.
Реми только закатил глаза:
– Я тебя умоляю. Мне так надоело притворяться! Я притворяюсь крысой ради своего отца, делаю вид, что я человек, управляя Лингвини. А ещё я притворяюсь, будто ты существуешь, чтобы у меня был хоть кто-то, с кем можно поговорить! Ты только и делаешь, что говоришь то, что я и без тебя знаю! Я знаю, кто я такой! Зачем мне нужен ты, напоминающий мне об этом? Почему я должен продолжать притворяться?
В ответ Гюсто улыбнулся.
– Ах, Реми, ничего ты не должен, – сказал он, а затем испарился.
Ба-бах! Что-то очень крупное и тяжёлое обрушилось на багажник машины. Металл искривился, и образовалась довольно большая щель. Как раз подходящая для крысы.
– Что за... – произнёс Реми.
Это был Эмиль! Он, Джанго и ещё несколько крыс посильнее столкнули каменную горгулью со стоящего рядом здания прямо на машину!
– Эй, братец! – позвал Эмиль, карабкаясь внутрь багажника.
Прямо за ним следовал Джанго. Работая слаженно, три грызуна умудрились сорвать защёлку, запиравшую ловушку. Реми выпрыгнул наружу и тотчас обнял отца и брата.
– Ребята, я вас так люблю, – сказал он, а затем выскочил из машины и побежал по переулку.
– Куда ты собрался? – крикнул ему Джанго.
– Обратно в ресторан! – через плечо крикнул Реми в ответ.
– Спасти того парня? – спросил Джанго.
– Спасти самого себя! – прокричал Реми.
Кухня превратилась в настоящий сумасшедший дом. Заказы всё поступали и поступали. Целый поднос с тарелками разбился вдребезги. Официант поскользнулся и упал. Вся кухня разваливалась на части под командованием Лингвини.
Хорст возмущённо предстал перед шефом.
– Это же твой рецепт! – сказал он, указывая на сковороду, наполненную серой массой. – Как можно не помнить свой собственный рецепт?
– Я не записал его, – отвечал Лингвини. – Он просто... явился мне!
– Ну сделай так, чтобы он вернулся снова! Слабо? – сказал на это Хорст. – Потому что вот такое подать гостям мы не можем!
– Мы сами всё приготовим, – сказала, увещевая Лингвини, Колетт. – Просто скажи, что именно ты делал!
– Да не знаю я, что я делал! – закричал Лингвини.
– Мы должны хоть что-то сказать клиентам, – заметил Хорст.
Напряжение всё росло. Лингвини не мог больше выносить давления.
– Тогда скажи им... скажи им, что... а-а-а! – Лингвини убежал в свой кабинет и хлопнул дверью.
На кухне Хорст и Колетт начали спорить. Потом Хорст внезапно застыл на месте, его взор бы прикован к задней двери в кухню. Там, посередине дверного проёма, стоял Реми, собрав всю свою храбрость в кулак. Он был готов творить, и ничто не могло его остановить.