— Красный дом давно ждет вас, моя госпожа, — прошелестел вкрадчивый голос Процеро.
Громко восхищаясь и каждую минуту задавая вопросы, Евгения проследовала в ворота, под двумя металлическими решетками, через узкий мрачный коридор, где на каменных стенах тускло поблескивали боевые топоры и щиты, прошла по бесчисленным заснеженным дворам, в которых ее приветствовали придворные дамы в темных платьях и смеющиеся, с непокрытыми головами дети, по бесконечным анфиладам гулких сводчатых залов, поднялась и спустилась по пятнадцати крутым лестницам, двадцать или тридцать раз свернула направо и столько же раз налево. Ее спутник наконец остановился у дверей очередного здания, уходящих так высоко, что косяка было не разглядеть.
— Это ваши покои, госпожа. Сегодня вам нужно отдохнуть. А я буду с нетерпением ждать встречи с вами за завтраком.
Они раскланялись, и Процеро ушел в сопровождении сразу же замолчавшей свиты. Переступив порог, Евгения оглянулась в надежде увидеть Бронка, но его не было, и она вошла в огромный полутемный зал.
Красный дом потряс ее и отнял последние силы. Это был не дворец, а муравейник, хаотическое нагромождение зданий, построенных в разное время и в разных архитектурных стилях, соединенных сложной системой переходов. Казалось, рука ребенка-великана неглядя набросала друг на друга кучу кубиков, которые со временем неуклюже срослись, но так и не смогли стать единым целым. Проходя по богато убранным залам, она видела в углах небрежно затертую кровь. Глаза людей на картинах и узоры на коврах провожали ее острыми, как кинжалы, взглядами прятавшихся за ними соглядатаев. За каждой стеной, под полом, над потолком — всюду пролегали тайные ходы, из которых тянуло вековым холодом и пылью. Смерть кружила в каждом помещении, злоба выглядывала из-за каждого угла, недоверие и коварство сплели здесь паутину и управляли жителями этого страшного места. Оно было сотню раз проклято. Ни один человек не мог быть счастлив здесь.
Добравшись до ближайшего кресла, Евгения медленно опустилась в него, зажала меж колен ледяные пальцы. Ее все еще трясло от холода. Пеликен растерянно обратился к ней:
— Ты позволишь мне передохнуть несколько минут, прежде чем я найду здешних служителей и определюсь, кого куда поселить?
Она взглядом указала ему на стены. Он едва заметно кивнул, с облегчением растянулся в соседнем кресле. Рядом рассаживались, негромко переговаривались женщины.
Ее спальня была размером со стадион. Сквозняки свободно гуляли по ней, шевелили свисающие с далекого потолка клочья пыли, колыхали настенные гобелены. Между гобеленами и стенами на табуретах пристроились шпионы, подглядывали в проделанные в ткани крохотные дырочки. Она не представляла, как будет спать здесь. Переодевалась в ванной, единственном месте, куда не добрались чужие глаза, и легла в постель прямо в теплом халате. На кровати могли бы с удобством устроиться еще три человека, вот только заснуть им вряд ли бы удалось: от малейшего движения широкое ложе скрипело, будто предыдущие хозяева годами плясали на нем. До самого утра Евгения пролежала с открытыми глазами, глядя на прямоугольник далекого окна, за которым трепетал во дворе красный огонек факела. Только на рассвете она заснула, да так крепко, что Эвра с трудом ее добудилась.