Вот так же, наверное, и Петр разглядывал эту диковинную церковь, когда к нему незаметно подошел отец Вольф и завел разговор — интересный и содержательный.
Трудно сказать, сколько раз встречался Петр с отцом Вольфом, но встречался не раз, начиная уже с первых дней пребывания в Вене. Об одной такой встрече сохранились довольно подробные свидетельства. Случилось это в день именин Петра 29 июня 1698 г.
Накануне вечером, как и положено в канун дня святых апостолов Петра и Павла, царь с послами присутствовал на всенощной, а утром — на литургии в посольской походной церкви. В одной из зал дворца Кенигсека был раскинут алтарь-шатер, уставленный богатой церковной утварью. Служил литургию русский священник Иоанн Поборский. Все шло как положено, хотя и в чужой стороне, но по русским православным обычаям. Однако то, что произошло потом, обычаям старины уже не соответствовало. После православного богослужения Петр с послами прошел в другую половину дома, где находиласъ домашняя католическая церковь. Там отец Вольф произнес проповедь на смеси славянских языков, проводя параллель между царем Петром и апостолом Петром. В "Статейном списке" так описывается этот эпизод:
"А по молебне были в костеле, который был на посольском дворе, и в том костеле после мессы сказывал поучение по-словенски езувит Вулф и объявлял приклады, дабы господь бог яко апостолу Петру дал ключи, так бы дал великому государю, его царскому величеству, взять ключи и отверсть турскую область и ею обладать".
Но в некоторых иностранных источниках эта фраза трактуется по-другому. Ключи-де будут отданы во второй раз новому Петру, который сможет открыть другую дверь. Какую — не ясно, но намек понять можно.
Впрочем, сам отец Вольф вспоминал обо всем этом весьма уклончиво. В 1703 году в одном из писем он написал следующие строки о пребывании царя в Вене.
"Я вошел в такую милость этого государя, что он желал, чтобы я постоянно находился при нем, и пригласил меня произнести в праздник св. Петра и Павла в своем и всех своих присутствии проповедь, которую, перемешивая чешский, моравский и польский языки, я так составил, что милостью христовой и великий князь, и другие все ее поняли и остались ею очень довольны, ибо князь сам удостоил несколько раз высказывать о ней свое суждение".
Но царь был не столь благочестив, как могло показаться из всех этих эпизодов. Вечером в тот же день в честь именинника был дан большой праздник. Происходил он во дворце Кенигсека, где собралось от 500 до 1000 человек. Венская знать — дамы и кавалеры — явилась в пышных нарядах, как на придворный бал. Праздник начался серенадами, исполнявшимися итальянскими певцами под аккомпанемент цесарских камер-музыкантов. Затем, когда смерклось, царь со всеми гостями отправился на берег речки Вены в роскошно убранный дом и зажег ракетой великолепный фейерверк. Под залпы двенадцати орудий на темном венском небе разноцветными огнями вспыхнули буквы "VZPA", означавшие "Vivat Zar Petrus Alexiowicz". Празднество закончилось балом, продолжавшимся до рассвета, причем и сам именинник танцевал до упаду.