Одетый в белое старик глубоко вздохнул и закричал:
– Я, рыцарь Одо Гатомо, собираясь пройти по дороге в небеса, объявляю свою посмертную волю! Земельное владение Кауцо я завещаю моему господину и покровителю барону Годуцо Токого. Земельное владение Гатомо получит мой сын, если же родится дочь, то владение переходит к барону Токого. Моя супруга получит от него содержание в пять тысяч золотом ежегодно, а дочери моей приданое в тридцать тысяч золотом.
Вслед за лестницей жарко загорелись дрова. К рыцарю подошел монах и, покопавшись в складках балахона, высоко поднял над головой короткий узкий нож. Секунду подержав его на виду, он протянул его Гатомо. Тот с поклоном принял нож и пошел к костру. Словно не замечая зноя, старик стал на горящую ступеньку. Вспыхнула одежда, затрещали волосы. Вторая ступенька, третья. Похожий на ходячий факел силуэт поднялся на костер и только после этого полоснул себя по горлу ножом.
– Уцью свершился! – вскричал барон.
– Свершился! – подхватили вассалы и соратники.
Чубсо с трудом отвел взгляд от умирающего человека, все еще продолжавшего ворочаться в гудящем жарком пламени.
– Свершился! – дрогнувшим голосом подтвердил он.
Старший дознаватель не стал ждать окончания церемонии. Убедившись, что тело Гатомо объято пламенем, Чубсо сухо попрощался с бароном и поспешил в Мусимо. По пути он послал в Гатомо-фами гонца с приказом стражникам покинуть замок. Совершив «путь в небеса», или уцью на старинном наречии, рыцарь спас своих родственников от преследований и конфискации земель.
Выслушав Чубсо, наместник нахмурился, потом мрачно усмехнулся.
– Я всегда знал, что барон Токого смелый человек, но никогда не думал, что настолько.
– Он не только храбрый, но и исключительно благородный человек, – проговорил Роно. – Хотя и не очень умный.
– Почему? – хитро прищурился старик, поглаживая пустой рукав.
– Глупо ссориться с Тайным Оком Сына Неба из-за государственного преступника. Даже если он твой вассал.
– Барон рисковал не из-за Гатомо, – покачал головой наместник. – А из-за его земли, которую в случае конфискации пришлось бы выкупать у Канцелярии Сына Неба.
– Но она все равно осталась бы у Токого, – все еще не понимал Чубсо.
– Или у сегуна. Если бы он первым внес деньги. Ты же знаешь, кто имеет право распоряжаться землей империи?
– Только Сын Неба и сегуны, – автоматически ответил дознаватель.
– Вот! – наставительно поднял палец наместник. – Отними сегун землю у Токого, тот завалит Канцелярию Сына Неба жалобами. А если Канаго выкупит ее? На что жаловаться?
– Выходит, барон в первую очередь о себе думал? – спросил Чубсо.