– Куда? – спрашивает таксист, медленно продвигаясь через светофоры уэльского моста.
Я обегаю глазами улицы, пытаясь вспомнить, как мы ехали, когда отвозили пожитки Джеймса.
– Возле театра, пожалуйста.
Машина останавливается в пятне желтого света от фонаря, и я отсчитываю несколько банкнот. Здесь тихо, хотя за окнами местных пабов и баров полно народа. Люди смеются с бокалами вина в руках, лица освещены дружеской приязнью и огоньками свечей. Может, и Джеймс где-то там? Нет, вряд ли, он никогда не любил компании.
Пару раз я сворачиваю не туда, наконец узнаю паб на углу, возле ряда таунхаусов. Вот оно! Помню, я еще пошутила, что Джеймсу недалеко будет возвращаться домой в подпитии, а он только угрюмо на меня посмотрел: «Не вся молодежь – алкоголики, вообще-то». Он бывал иногда настоящим пуританином.
Таунхаус Джеймса стоит посреди ряда таких же скромных жилищ для рабочих, с большими подъемными окнами и невзрачными дверями, выходящими прямо на улицу. Помню, когда он переезжал, я еще подумала, что вот такой домик мне по вкусу. У большинства других двери выкрашены в яркие цвета, в ящиках под окнами растет герань или еще что-нибудь, однако по номеру восемь сразу видно, что здесь живут студенты: красная краска на двери истерта, с подоконников словно перхоть опадают белые чешуйки, мусорные баки переполнены.
Я стучу, в волнении ломая руки. Джеймс еще не оправился от смерти Джоанны, стоит ли вываливать на него и это? Не лучше ли сперва все как следует обдумать? Я рискую навсегда разрушить наши отношения. Вдруг он вообще не захочет потом меня видеть?
Однако он заслуживает правду. Он всю жизнь искал ответы, а я по себе знаю, каково это, когда ты как будто один среди хохочущих друзей не понял шутки, когда внутри все переворачивается от неясной тревоги из-за невысказанных тайн, когда прошлое черной дырой постоянно дышит тебе в затылок. Джеймс должен знать. Рано или поздно грязные секреты выходят наружу; лучше пусть услышит от меня, чем от моей матери. Только, господи, как же мне ему сказать?!
Я все еще колеблюсь в нерешительности, когда дверь распахивает мускулистая девушка с синими волосами. Видимо, та самая Синева. На ней крохотные шортики и футболка со слоганом «Смерть Микки-Маусу». Одно плечо рукавом покрывает какая-то сложная татуировка, еще одна татуировка спускается по ноге. Интересно, не соединяются ли они где-нибудь на рельефном и жестком, как стиральная доска, животе?
– Здравствуйте. Я ищу Джеймса.
– А вы кто?
– Я его… э-э, тетя.
Мамой я себя пока трушу назвать – неизвестно, как он может отреагировать.