За эти месяцы я пару раз встречалась с Саймоном. Он возобновил контакты с Джоанной, когда узнал, что Джеймс покинул наш дом. Они вместе работали над досье на Алекса Фуллера, и все улики хранились в ноутбуке Саймона. Он сразу же пришел с ними в полицию, уверенный, что убийца – Алекс. А когда выяснилось, что тот как раз был за границей, с ужасом понял – это Джеймс. Саймон давно знал, что мальчишка опасен. В тот первый приезд он, в отместку за унижение на площадке для крикета, поцарапал «бентли», потом вдруг погибли все рыбки в пруду, потом собака… У них с Джоанной возникали постоянные споры из-за «особенностей характера» Джеймса, но она тогда не смогла признать, насколько все серьезно, несмотря на собственные страхи и подозрения. Однако положение все ухудшалось, и в конце концов Саймон стал опасаться за свою жизнь. Он обнаружил, что кто-то испортил ему тормоза, а однажды, вернувшись домой, застал пожар на кухне. В итоге он просто уехал, надеясь, что без него Джеймс успокоится.
– Я так любил Джоанну… Оставил ей записку, где все объяснял. Видимо, парень ее перехватил. Он был очень умен и мог бы многого достичь, если бы…
Со своими подозрениями Саймон отправился в полицию. К его облегчению, Нур копала в том же направлении. Тревожась обо мне, он начал приглядывать за нашим домом.
– Один раз мы столкнулись, но вы меня не узнали. А потом, увидев вас вместе в такси, я сразу все понял.
Саймон тут же позвонил Нур, и полиция принялась нас разыскивать, отслеживая местоположение мобильного телефона.
Я, конечно, охаю и ахаю в нужных местах рассказа, однако меня не оставляет чувство горечи. Если бы Саймон более активно озвучивал свою озабоченность по поводу Джеймса или не удрал бы тогда, то, возможно, Джоанна осталась бы жива. Доктор Лукас – настоящая – говорит, что я должна простить Саймона. Ко всему прочему он принес сестре много радости и счастья в последние месяцы, когда их роман возобновился. Они держали свою связь в секрете из соображений безопасности.
– Не цепляйтесь за все эти «если бы», – посоветовала мне психиатр, навещая в больнице.
Я рада была вновь увидеть доктора Лукас после стольких лет. Она принесла мне букетик душистого горошка, туалетные принадлежности и бутылочку черносливового сока (как она сказала, больничная еда не лучшим образом действует на работу кишечника, и я разрыдалась – эта практичная заботливость так напомнила мне сестру!). Когда я успокоилась, доктор Лукас обработала и накрасила мне ногти – трогательный, интимный жест, который позволил мне прийти в себя. Мы еще долго разговаривали о Джоанне.