В субботу был у нас пир хоть куда. Играли в три стола: один вист сотенный, другой 50, а третий, наш, 30. В первом отличились: Фавст, Карнеев, князь Оболенский, что женат на Нелединской, и Керестури. Во втором фигурировали тесть, Дмитрий Нарышкин, Лунин и Спичинский, – этот сам назвался и явился с Чижом; нечего делать! А в нашем тридцатном висте были: княгиня Хованская, Осипов, Башилов, Чиж и я. Сверх того были: Волков, Софья Сергеевна Обрескова и некоторые другие, не игравшие. Был Риччи. Как все разъехались, он сел за клавикорды и долго нас восхищал своим пением.
Вчерашний день был тяжел для меня. Поутру ездил поздравлять князя, потом не мог не ехать во Вдовий дом, где начальником добрый Нарышкин; там слушал и обедню, и было посвящение семи вдовиц в сердобольные сестры; учреждение прекрасное, но куда трудно выполнить все обязанности, которые самые христианские! Клятва, ими приносимая, прекрасная. После было тут молебствие; преосвященный надел на них кресты, их отличающие от обыкновенных вдовиц. Мы позавтракали; тут были князь Дмитрий Владимирович, члены Опекунского совета и некоторые друзья П.П. Глядь на часы: час! Ехать в Слободу и воротиться к князю обедать – далеко. Я – к Чижу; просидел у него до половины третьего, отогрелся, а там трое в карете (свою отпустил я домой) графа Федора Андреевича Толстого поехали на обед, где было 120 человек, все в шитьях, славный вид. Я бы взял себе только брильянты, которые были на трех матадорах: Юсупове, Кутайсове и Обольянинове, и был бы богат. Конечно, имели они на себе на миллион! Дома я отдохнул, выпил чаю, а в девятом часу поехал в Собрание. Чтобы оное наполнить, позвали мы 200 купцов с семьями их. Всех было до 800 человек, записалось еще до 500 человек, между коими до 200 мужчин. Кажется, пойдет хорошо. Танцевали довольно. Засиделся, застрял я у Митюши.
Константин. С.-Петербург, 14 декабря 1820 года
Ну, сударь, в воскресенье был я на балу во дворце. Вот почти год, что я там не показывался. Много все мне наговорили комплиментов насчет почт, перемен и проч.
Императрица Мария Федоровна подзывала меня и очень милостиво со мною разговаривала, желала иметь подробности об успехе дилижансов, весьма хвалила это заведение и проч. Потом, дожидаясь ужина, мы с Закревским, Лонгиновым и Пакратьевым сели играть в вист по 30 рублей. Я, выиграв три роббера, протанцевал польский с Татищевой, которая была прекрасна, и в час благополучно отправился домой. Много нашел я тут знакомых, которых с год не видал, и много приятных, между прочими Гамильтона. Он в генеральских эполетах, чем-то командует в Ревеле, на волос не переменился. Не мог я понять, отчего не было Тургенева.