Все близкое и знакомое мне в Москве год от года исчезает. Москва все более и более становится для меня Помпеей. Для отыскивания жизни, то есть того, что было жизнью для меня, я не могу ограничиваться одною внешностью: я должен делать разыскания в глубине почвы, давно уже залитой лавою минувшего.
П. А. Вяземский, 1868.
Текст взят из книги: Князь Петр Андреевич Вяземский. Полное собрание сочинений. Т. VII. – СПб., 1882.
Александр. Неаполь, 19 мая 1802 года
Радуюсь, что ты в Вену едешь; право, завидный город. Я был там только шесть дней, и этого довольно было, чтобы прельстить меня. Удовольствия там бесчисленны, множество можно найти упражнений, нет тех опасных искушений, которые здесь ежеминутно встречаются.
Очень тебе рекомендую Рибопьера: на редкость добрый, вежливый и услужливый малый; я пишу к нему и рекомендую тебя. Васильчиков тоже хороший малый. Анстет, твой второй шеф, преприятного нрава, веселого и не имеет чванства, на которое место его дает ему несколько право. Кудрявский, мне кажется, педант, но я не даю это за истину: не водился с ним и не успел его апрофондировать. Не давай ему, ради Бога, брат, над собой верх, до чего он охотник. Не бери работу от него (которую не имеет права давать) без приказа на то Анстета. С самого начала поставь себя на ноге человека несколько значащего; всем уж там известно, кто ты, и ты увидишь, что не будут тебя мешать с Кудрявским и Волынским. Там не скажут, что ты спесив, а скажут, что умеешь хорошо себя вести. Дружись с Рибопьером; с ним будешь выезжать: это уж даст в городе хорошее мнение о тебе, а первый шаг – главное.
Впрочем, дабы не делать мои советы слишком пространными, потребуй оных при приезде твоем у Рибопьера моим именем; он весьма хорошего нрава и рад, конечно, будет иметь еще товарища, кроме Васильчикова, благовоспитанного и не повесу; впрочем, в сем последнем я уверен, что и вперед таким не будешь. Помни советы батюшки, любезный брат, не огорчай его; я знаю, что говорить тебе это – лишнее, но, любя тебя, я их напоминаю тебе и позволяю тебе, прошу тебя даже – то же мне повторять.
Представь себе, сколь бы было мучительно для нас, когда воротимся в Москву, вместо его восторгов и объятий слышать упреки, и еще справедливые? Нет, этого не будет никогда: мы слишком хорошо знаем друг друга, чтоб не быть в том уверенными.
Это письмо доставит тебе Лубяновский. Третьего дня приехал сюда наш кавалер посольства, статский советник Леонтьев, который служил сперва в конной гвардии, теперь помещен к нам; он женат на Пестелыпиной сестре. Он привез мне письмо от Лубяновского, который пишет из Флоренции, что едет в Россию и отвезет туда мои письма.