Полоса синей хлопковой ткани окутывала ее худую фигуру и голову, оставляя открытыми лишь кукольные черты лица. Я вздрогнула, вспомнив, как Дрон заставлял меня носить нечто схожее на Мальте. Он предпочитал, чтобы женщины были прикрытыми, как Элейн сейчас, а значит, он здесь, хоть я и не могла ощутить его маслянистое присутствие.
Тонкая ткань струилась вокруг холмика ее живота, и ее ладонь гладила этот бугорок. Жест сокрушил меня воспоминаниями о моих собственных беременностях, но среди печали была и яркая искра счастья.
Излеченные женщины могли забеременеть.
Насколько крупной стала популяция излеченных нимф в Аркендейле? Сколько женщин прямо сейчас распространялись по всей стране, излечиваясь, восстанавливаясь и делая детей? Сотни? Тысячи? Определенно больше, чем мне казалось возможным, а значит, это стоило всего того, через что мне пришлось пойти.
Неважно, что случится со мной, удастся мне сбежать из этой клетки, или я сгнию в могиле на дне каньона, у будущего человечества появился шанс.
Но по пятам за моим восторгом следовало беспокойство из-за стольких вопросов без ответа? Что по поводу пророчества? Эволюционирующие мутации все еще представляли собой угрозу? Вирус нимф все еще витал в воздухе? Дети вдохнут его со своим первым вдохом и умрут?
Не успела я остановить себя, как мои мысли ушли в воспоминания, и я могла видеть лишь Анни и Аарона, лежавших вместе в постели. Их тела слабы и борются за жизнь. Свет уходит из их глаз. Их сердца замедляются. Останавливаются.
Ужасная боль в груди опалила все мое тело. Я пересилила ее, заставив жжение превратиться в неподатливую сталь.
Может, вируса уже давно нет. Но что, если дети родятся не людьми? Типа, эволюционировавшим видом? Чем-то более опасным, чем те создания, которые уже рыскают по планете?
Мичио открыл дверь и извлек свое высокое тело из грузовика. Опущенные вдоль боков руки Элейн дернулись, словно она пыталась решить, стоит прикоснуться к нему или нет.
Мои ладони напряглись, вцепившись в клетку. Она всегда выказывала интерес к нему. Очевидно, это не изменилось. Ее рвение выбежать сюда было неудивительным. Она ждала его. Скучала по нему.
Мое сердце гулко ухнуло. Как долго они вместе? Он оставил меня той ночью в Джорджии и побежал прямиком к ней? Кто отец ее ребенка?
Я не видела ее сколько? Четыре… пять месяцев? Мичио отсутствовал минимум четыре месяца. Учитывая размер ее живота, она находилась где-то на середине второго триместра. Отцом мог быть Таллис, один из братьев Лакота или кто-то, кого она трахнула по дороге сюда. Или Мичио.