Я уставилась в остекленевшие глаза, которые не могли посмотреть на меня, и тихо сказала:
— Мне очень жаль, Мичио. Я больше не заставлю тебя делать это вновь.
Онемелыми движениями я поправила ткань, прикрывая свои ноги и туловище. Затем я подобрала оковы у стены и защелкнула стальные оковы на своих запястьях, и каждая из них закрылась со звуком поражения.
Четырехфутовые[28] цепи давали мне достаточно свободы, чтобы лечь или встать. Или задушить Дрона, если он подойдет достаточно близко.
Но он не глуп. Его охранники не носили оружие вблизи меня по той же причине, по которой он оставался на стуле и вне пределов досягаемости.
— Теперь я в оковах. Никуда не денусь, — улегшись на спину и приподнявшись на локтях, я дернула каждой рукой по очереди, натягивая цепи и подчеркивая свои слова. — Позволь Мичио говорить. Дай ему опять контроль над его лицом или голосом. Дай ему что-нибудь.
Дрон изучал Мичио, постукивая пальцами между коленями.
— Я не могу это сделать. Он очень… несчастлив в данный момент.
Наверное, Мичио буквально взрывался внутри, и принимать этот факт было очень больно, и охереть как сбивало с толку, учитывая пустое выражение его модельно-идеального лица.
Хоть я и презирала Дрона за вторжение в личное пространство Мичио, я должна была знать.
— О чем он думает?
Отвратительная усмешка заиграла на оплавившейся коже лица Дрона.
— Он воображает все способы, которыми он меня убьет. До печального варварские способы, — на его изуродованном лбу залегли складки. — И конечно же, я слышу патетические порывы обнять тебя, утешить. Боюсь, ты его сокрушила.
— Позволь ему обнять меня, — в моем голосе звучала торопливость, мольба. — Что может случиться? Если уж на то пошло, это успокоит нас обоих.
Дрон медленно выпрямился на стуле и закинул лодыжку на колено.
— Хорошо.
Мичио рухнул на колени и повалился на меня. Выражение его лица не изменилось, но мышцы его бицепсов напряглись, когда он неуклюже восстановил равновесие, обхватил меня руками и привлек в клетку своего тела.
Его ладонь накрыла мой затылок, и конкретно в этом жесте я наконец-то ощутила его. Его прикосновение. Наша связь. Боже, я не осознавала, как сильно мы в этом нуждались. Эта его хватка на моем затылке была такой маленькой милостью, и все же она значила бесконечно много.
Я прижалась поцелуем к его груди, и внезапно меня охватил неожиданный поток образов. Я вообразила, как делаю ему массаж спины после того, как он на протяжении долгого дня работал как медик в цивилизованном мире. В следующем видении я готовила ужин (лазанья и хлебные палочки), который Рорк любил больше всего. Затем я мыла волосы Джесси, пока мы отмокали в ванне. Так, блядь, по-домашнему, и тем не менее, это переполнило мою грудь тоской.