— Вы никогда не были грубы ни с одной из нас.
— Ты хоть когда-нибудь замечала, что я был груб с леди?
— Я никогда не видела, чтобы вы намеренно грубили женщине. Я никогда не видела, чтобы вы были грубы следи.
— Еще одно. Что ты думаешь об этой скульптуре?
Анна посмотрела на шедевр Родена и, чуть помедлив, ответила:
— Когда я впервые увидела ее, я решила — она ужасна. Но, в конце концов, я пришла к заключению, что это, может быть, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела.
— Спасибо. Ты свободна — Она ушла — Хочешь поспорить, Бэн?
— Что? Если я начну спорить с Анной, мне тут же придется выбросить белый флаг. Но я не грок этого.
— Послушай меня, Бэн. Любой способен заметить хорошенькую девушку. Художник способен посмотреть на хорошенькую девушку и увидеть старуху, которой она может стать. Хороший художник способен посмотреть на старуху и увидеть хорошенькую девушку, которой она была когда-то. Великий художник способен взглянуть на старуху, изобразить ее в точности такой, как она есть… и заставить зрителя увидеть хорошенькую девушку, которой она была… более того, он способен заставить любого даже с чувствительностью броненосца увидеть, что это прелестная все еще живет, заключенная внутри своего разрушенного тела. Он заставляет тебя почувствовать безмолвную, бесконечную трагедию, потому что еще не родилась девушка, ощутившая себя старше восемнадцати в своем сердце… чтобы ни сделало с ней безжалостное время. Посмотри на нее, Бэн. Старение не имеет большого значения для тебя и меня, но для них — все совсем не так. Посмотри на нее!
Бэн посмотрел. Наконец, Джубал сердито сказал:
— Ну, ладно, высморкайся. Идем сядем.
— Подожди — ответил Кэкстон — А что ты скажешь об этой? Понятно, что это девушка. Но зачем сгибать ее как крендель?
Джубал посмотрел на копию «Кариатиды, упавшей под тяжестью своего камня».
— Я не могу ожидать от тебя понимания того, что массовое восхищение делает ее чем-то много большим «кренделя». Но ты способен оценить замысел Родена. Какие чувства испытывают люди, глядя на распятие?
— Ты же знаешь, я не хожу в церковь.
— Все равно, ты должен знать, что изображения распятия, обычно, просто ужасны, а находящиеся в церквах — самые плохие… кровь, похожая на кетчуп и бывший плотник, изображенный гомосексуалистом… а уж им то он наверняка не был. Он был крепким мужчиной, мускулистым и здоровым. Но на большинство людей плохие изображения действуют так же эффективно, как и хорошие. Они не видят недостатков, они видят символ, затрагивающий их самые глубокие чувства, напоминающий им о Муках и Жертве Господа.