— Джубал, я думал, ты не христианин?
— Поэтому я должен быть слепым к человеческим чувствам? Хрупкое гипсовое распятие способно пробудить настолько сильные чувства в человеческом сердце, что многие умирали от потрясения. Художественность, с которой сделан такой символ, не имеет значения. А здесь у нас другой эмоциональный символ, но сделанный с изысканной художественностью. Бэн, три тысячи лет архитекторы проектировали здания с колоннами в виде женских фигур. Наконец, Роден показал: эта работа слишком тяжела для девушки. Он не сказал: «Послушайте, вы, подонки, если вам нужна колонна, сделайте мускулистую мужскую фигуру». Нет, он показал это. Бедная маленькая кариатида упала под непосильной тяжестью. Она — хорошая девушка — посмотри на ее лицо. Серьезная, огорченная своим падением, никого не видящая, даже богов… все еще пытающаяся поднять свою ношу, после того, как рухнула под ней.
— Она — больше, чем хорошее искусство, разоблачающее псевдо искусство; она — символ каждой женщины, когда-либо сгибавшейся под непосильной ношей. И не только для женщины — она — символ мужчины и женщины, всю жизнь, без жалоб, проявляя силу духа, надрывающихся под непосильной ношей, пока она не придавила их. Это мужество, Бэн, и победа.
— Победа в поражении, что может быть выше. Она не сдалась, Бэн, она все еще пытается поднять камень, придавивший ее. Она — отец, усердно работающий, в то время, как рак съедает его внутренности, чтобы принести немного денег домой. Она — двенадцатилетняя девочка, пытающаяся заменить мать своим братьям и сестрам, потому что Мама ушла на Небо. Она — телефонистка, остающаяся у пульта, когда дым не даст ей дышать, а огонь отрезает пути к отступлению. Она — все не воспетые герои, погибшие, но не — сдавшиеся. Идем. Вырази ей уважение, когда будешь проходить мимо, и пойдем посмотрим мою Русалочку.
Бэн выполнил его просьбу буквально, Джубал не комментировал.
— Ну, а эту — сказал он — Майк не дарил мне. Я не объяснял Майку, зачем поставил ее здесь… потому что и так ясно — это одна из самых очаровательных композиций, когда-либо созданных глазами и руками человека.
— Объяснения здесь не нужны — она прелестна!
— И это вполне достаточное извинение, так же, как котята и бабочки. Но в ней есть и что-то большее. Она не совсем русалка, видишь? И не человек. Она сидит на берегу, где сама решила остаться… и вечно смотрит в море, всегда тоскующая по миру, который она оставила. Ты знаешь ее историю?
— Ганс Кристиан Андерсен.
— Да. Русалочка сидит в гавани Копенгагена — и она — это каждый, кто когда-либо сделал трудный выбор. Она ни о чем не жалеет, но ей нужно платить; за каждый выбор нужно платить. В ее случае плата — бесконечная тоска по дому. Ей никогда не удастся полностью стать человеком; когда она пользуется своими, столь дорогой ценой добытыми ногами, каждый шаг причиняет ей такую боль, словно она идет по ножам. Только не говори ему, что я так сказал.