— Да, Босс.
— На этот раз я говорю серьезно — Он посмотрел на громадный говорящий ящик — Что, эта паршивая реклама будет идти вечно? А где моя крестница? И не вздумай сказать мне, что ты оставила ее на дебильных сыновей Мак Клинтока!
— Конечно, нет. Она здесь. И у нее, слава тебе Господи, даже есть своя няня.
— Я хочу ее видеть.
— Патти проводит тебя к ней. Я от нее устала — она омерзительно вела себя всю дорогу. Патти, дорогая! Джубал хочет увидеть Эбби.
Тут же татуированная женщина неторопливо, но бегом, пересекла комнату и оказалась рядом с ним. Джубала опять удивило, как ей удается совмещать несовместимое — бег и неторопливость.
— Конечно, Джубал. Я не занята. Сюда, вниз. Дети у меня в комнате — объясняла она, пока Джубал изо всех сил старался
не отстать — чтобы Лапушка могла присматривать за ними.
Джубал был слегка заинтригован, желая увидеть, что же имела в виду Патриция. Боа устроилась на кровати, образовав своим телом две петли в виде двойного гнезда. Дно каждого из гнезд, размером с детскую кроватку, было выстлано детским одеяльцем и в каждом лежал ребенок.
Когда они вошли, няня-змея вопросительно подняла голову. Патти погладила ее и сказала:
— Все в порядке, дорогая. Отец Джубал хочет посмотреть на них.
— Она обратилась к Джубалу:
— Погладь ее и позволь ей грок тебя, чтобы в следующий раз она тебя узнала.
Джубал ворковал и сюсюкал со своей любимой девушкой, а она агукала и била ножками в ответ. Потом он погладил змею — прекраснейший экземпляр Boidae, лучшего ему не приходилось видеть. По его оценке она была длиннее любой другой боа-душителя, находящейся в неволе. Четкий рисунок на спине, яркие краски хвоста, придавали змее очень эффектный вид. Джубал позавидовал Патти. Ему бы тоже хотелось иметь похожую на голубую ленту любимицу, он сожалел, что у него не будет времени подружиться с ней. Змея, как кошка, потерлась головой о его руку. Патти взяла Эбби на руки и укоризненно спросила:
— Лапушка, почему же ты не сказала? Она сразу говорит мне, когда одна из них запутается или нуждается в помощи — она немногое может сделать, разве что втолкнуть их назад, когда они пытаются выползти. Но Лапушка не грок, что мокрого ребенка нужно переодеть — она не видит в этом ничего плохого. Впрочем, так же, как и Эбби.
— Я знаю. Мы зовем ее «Старым Правоверным». А чье другое прелестное дитя?
— Это Фатима Мишель. Я думала ты знаешь.
— Они здесь? Я думал они в Бейруте!
— Что ж, они приехали откуда-то из-за границы. Мириам говорила мне, но для меня названия ничего не значат, я никогда нигде не была. Я грок все места похожи — просто люди. Послушай, ты не хочешь подержать Эбигайль, пока я проверю Фатиму?