— Понимаю, — кивнул Эрклион. — Но пиратства и работорговли не одобряю.
— Ну а что ты знаешь о рабстве, чернец? Ты знаешь, например, что раб в Садарта Рэне гораздо более защищён, чем землепашец в Энноранн? Вот если кто ограбит или покалечит землепашца в Энноранн, что ему за это будет? Да ничего, даже разбираться никто не станет с этим. А если такая же штука произойдёт с рабом в Садарта Рэне? Хозяин раба всю страну перероет, но найдёт и накажет обидчика! И когда энноранские земледельцы гибнут от голода в неурожайные годы, садартийские рабы получают полное содержание от своих хозяев. Я уже не говорю о том, что у нас каждый раб может иметь и своих рабов, а также занимать важные государственные посты. А вот в Энноранн может простой человек занять государственный пост? Да как бы ни так! Всё давно в руках знати! Так что прежде чем судить меня, хорошо подумай о том, что же для людей лучше.
Услышанное действительно заставило Эрклиона задуматься. Голод, бесправие простых людей, засилье знати на государственных постах — всего этого не было в Энноранн во время его правления. Да что уж там говорить — самой знати как таковой не было. Эрклион зорко следил за тем, чтобы в стране не формировались поколения чиновников из одного клана, чтобы не формировались касты, поскольку такие люди начинают работать на пользу своего клана или касты, а не на пользу государства. Пока Эрклион добирался до Этурены, он ничего подобного не слышал. Но это вполне можно объяснить и тем, что люди боялись рассказывать о своих бедах, подозревая в Эрклионе государственного шпиона. В любом случае, этот вопрос требовал всестороннего изучения.
Эфаррети, истолковав молчание Эрклиона в свою пользу, довольно улыбнулся.
— Вот видишь, чернец, не всё ведь так однозначно. Тем более что с этого судна мы никого в рабство продавать не собираемся. Просто потребуем выкуп за пассажиров.
— Но даже если вы просто так отпустите матросов, как вы говорите, их репутация будет навечно испорчена и они не смогут вернуться домой и снова заняться мореплаванием.
— Ну значит, они останутся в Садарта Рэне и будут работать на берегу.
— И сколько им будут за это платить? Энноранцам в Садарта Рэне?
— Скажем честно — платить будут мало. Но дешёвые рабочие руки нашей стране ой как нужны. Кстати, я думаю, что многие и сами решат продаться в рабство и избавить себя от жизни впроголодь. Но заметь, мы тут будем ни при чём.
— Как же ни при чём, если вы послужите причиной этому?
— Э, нет, чернец, не надо тут заниматься пустословием. Причина это одно, а личный выбор это совсем другое. На одну причину разные люди среагируют каждый по-своему. Так что тут полная свобода воли, знаешь ли.