— Так что, Сергей Викторович, предлагаю, назовем его для себя условно Мистером Кольтом?
— Да хоть горшком, что от этого меняется, — и все же согласился: — Хорошо, пусть Кольт, Мистер. Излагай свою мысль.
— Начнем из того, что известно. Преступники с утра пораньше прибыли сюда, откуда — пока неизвестно, и некоторое время караулили свои жертвы. Одну машину оставили у обочины на дороге, для быстрого отхода по завершении операции, вторая была здесь, у подъезда, возможно, на двух приехали, а может, заранее у дома была припаркована, например вчера. Когда приехал микроавтобус, дали ему подъехать к офису, а затем перекрыли выезд «жигуленком».
— Думаю, выезд перекрыли в последний момент, когда те собирались в машину сесть с деньгами.
— Согласен, Сергей Викторович, и вот тогда, кто из укрытия, доминошная беседка, в которой, судя по количеству пивных бутылок, двое было, кто из «жигуленка», набросились на охранников. Под дулами пистолетов уложили их на землю, забрали сумку, затем Мистер Кольт расстрелял всех в упор, и к БМВ. К этому времени жильцы домов вызвали полицию. Сначала им на хвост села одна полицейская машина, затем другая подоспела. Все же одну машину им удалось отправить в кювет, другая продолжила преследование. Тогда на повороте, это уже в районе Левобережной, один из преступников выпрыгивает из БМВ и в упор расстреливает преследовавшую их полицейскую машину. Убив водителя, благополучно уходит. Поскольку стрелял преступник из кольта, и, судя по описаниям внешности, это один и тот же человек, который расстрелял и охранников, а именно Мистер Кольт.
— Да, Валя, похоже, что так. К операции готовились по-серьезному. Три машины задействовали. Кстати, третья, на которой они окончательно ушли, нам неизвестна осталась. Это плохо. Теперь что по поводу офиса скажу — темная конторка. То, что не появятся они здесь больше, хозяева конторки, сомнений нет. Но выяснить надо, ниточка отсюда прочная может потянуться, только нащупать ее и ухватиться как следует.
— Что скажешь?
Трое суток. Три дня и три ночи тянулись так долго, так противно и нескончаемо, что казалось, еще сутки, и терпение, раздувшись до немыслимых размеров, лопнет громко и окончательно. Но это только казалось. Нужно — терпел бы и дольше. Поганое это занятие: сидеть просто и ждать, прекрасно зная и понимая, чего ты ждешь. О плохом думать не хотелось, да и что о нем думать, оно и так лезло в голову, рисуя всякие страшилки и неутешительные картинки, а если включать логику, как любил говорить Студебеккер, и анализировать, начиная с конца, то получалось следующее: лицо его никто не видел, отпечатки пальцев нигде не оставил, оружие ранее засвечено не было, и ниточки от него не тянулись, во всяком случае Стэп обнадеживал, и последнее — ушел незамеченным. Работал бы один — красота. Но подвязали его к коллективу, вот и ломай теперь голову, ушли остальные или взяли их. Если ушли, то почему молчат, если повязали, то что делать: или уходить по-тихому из этой хатки, или не колотиться, переждать, как-то все и разрулится. А вот интересно, Стэп знает о его берлоге или нет? Скорее всего да. Это значит, если повязали их, гости из ментовки могут пожаловать в любой момент. Что делать, так и не решил. Вот и получалось, что ничего не оставалось, как периодически маячить между стенами комнаты, валяться на диване, изучая побелку на потолке, и смотреть новости, исступленно тыча в сторону экрана пультом, беспрерывно перескакивая с канала на канал, в тщетной надежде услышать еще хоть что-то, кроме того, что преступники с места происшествия скрылись. И пока все, за три дня никаких дополнений больше! Но так ли? Все ли? Следаки работают, ищут, роют, а дело они свое знают.