— Тебе зачем?
— Так я не дарить собрался.
— Что и сколько?
— Магловская обувь, специально для бега. «Кеды» называется. Я пару месяцев пробегал, нога выросла. Двадцатка.
— Десятка.
После непродолжительного, но яростного торга Питу, не такому ушлому, как его недавний соперник, пришлось уступить почти до себестоимости…
— Ну давай, неси.
— Ага, щас, побежал. Завтра у Каркиттского рынка, как откроется, у входа, где молочники сидят.
— А ты сечешь… Там хорошо площадку видно. Боишься, не один приду?
— А если и я не один? — Питер сразу задумался, не договориться ли с Коннорами и еще парой ребят постарше. Но тогда делиться…
— Ты? Не похоже, ты это… честный.
Пит рассмеялся, махнул рукой и потопал в редакцию.
***
Утром у юного Петтигрю прошла первая операция из разряда «товар-деньги», Нимбл (такое прозвище было у пацана) остался доволен, напялив толстенные теплые носки и кеды сверху. Носки явно были бонусом, и тот, прежде чем надеть, посмотрел вопросительно.
— Помнишь, ты сказал вчера, что я, типа, честный? Мне надо, чтобы этот недостаток поскорее прошел. Только не внешне.
Пацан понимающе кивнул:
— Что, прижало?
— Есть малость.
— Ну?
— Что ну?
— Рассказывай.
— А че… отца убили месяца три как.
— Мать че?
— Да мать… если я честный, она вообще… — он глубоко вздохнул. — Фиалка нежная. Устроиться никуда не может, хотя старается. И плачет все время, — Пит непроизвольно скривился.
Пацан пожевал губами, раздумывая:
— Больше никого?
— Дед с бабкой магглы.
— Ну так валите к ним. В Лютном вам ловить нечего.
— Да это я понимаю. Мать…
— Боится?
— Да. По ней, так лучше Лютный.
— Дура. Так ей и скажи.
— Ага, так она меня и будет слушаться. Припрется этот, как его, агент… Липман, а потом она скажет, мол, сынок, переезжаем.
— Кто припрется? — воскликнул Нимбл не без издевки. — Липман?! Хы. Ну вы попали. Гони его в три шеи…
— Как? Они взрослые, а я…
— А ты дурак. Слушай сюда. Но с тебя причитается. Хотя Липман сволочь еще та, я б ему… — Нимбл поманил его пальцем и начал быстро шептать на ухо. Выслушав, Пит рассмеялся:
— Ну ты придумал. Башка-а…
— Съедят вас. Мать так точно. Тебя… не знаю. Один из ста, что выживешь, я б поставил.
— Торговаться научишь — с меня обед.
Они пошли по рядам, где Пит под руководством нового знакомого на часть полученных денег накупил припасов, особенно не портящихся: круп, муки, макарон… По рисунку, который он худо-бедно из себя вымучил, мать сделала ему довольно крепкий объемный рюкзачок из старой куртки, так что и складывать было куда, и руки оставались свободными. Нимбл, кстати, оценил. И захотел такой же. Петр задумался о жилете-разгрузке, удобная ведь вещь. А еще гадал, стоит ли вести домой этого явно неблагонадежного парня…