Эйлин не умела ничего из списка «закрепителей». К счастью, новые подруги могли многим поделиться, и вопросы еды, внимания и послушания начали решаться, причем довольно неплохо. А вот проблему с сексом, увы, пришлось взять на себя самому. Уж Северусу-то было неплохо известно, как может влиять на характер и мироощущение молодого мужчины длительная неудовлетворенность… И он осторожно, понемногу, но при каждом кормлении ласкал ее грудь, транслируя в мысли матери размытый образ отца и глубоко внутри себя тихо шипя (надо ж хоть как-то сбрасывать раздражение).
Через некоторое время это стало действовать: Северус видел, как мать стала чаще обнимать отца и прижиматься к нему грудью. Увы, этого оказалось недостаточно.
«Драконьи яйца, как вы меня вообще зачали-то?» — подумал Северус, транслируя легкое возбуждение отцу, когда оба родителя находились рядом с ним. Тот с интересом посмотрел на приоткрытую кормящую грудь жены и хмыкнул. Эйлин подняла голову, их глаза встретились.
Почувствовав, наконец, их возбуждение, не доевший Северус предпочел отвалиться и сделать вид, что спит.
Притворяться и играть на пределе собственного немалого артистизма ему особо не приходилось, младенческое тело прекрасно справлялось с этим само. Развивать его мужчина не торопился, чтобы не вызывать особого внимания. Ребенок должен «просто быстро и хорошо развиваться», и опережать события определенно не стоит. Уж что-что, а ждать и терпеть он умел. Раздражение же от беспомощности чаще всего перекрывалось осознанием пользы этой самой беспомощности. Ну, и было достаточно времени хорошенько продумать и представить линию развития собственной жизни и заодно жизни самых близких.
Снейп не собирался дать опуститься матери, намеревался по возможности воспитать отца, а еще ему очень хотелось узнать, каким все-таки образом его родители вообще оказались вместе. Потому что по всем законам логики, и не только логики, но и здравого (и даже не очень здравого) смысла, такого быть в принципе не могло.
И он понемногу, осторожно погружался в сознание матери все глубже и глубже, исследуя как саму память, так и особенности процесса.
Поначалу у него возник дискомфорт от невозможности вести записи, но ученый нашел выход, мысленно создав гибрид гримуара и журнала наблюдений в своем воображении и отмечая там все важные моменты. К собственному удивлению, нарисованная в сознании полка с книгами оказалась удобной и доступной, как в настоящем книжном шкафу.
Вскоре Северус с наслаждением выстроил себе шикарную библиотеку, представлявшую собой нечто среднее между его собственной и библиотеками Хогвартса и Малфой-мэнора. Из последнего он взял некоторую роскошь вроде мягкого кресла-лежанки и великолепного стола, полки были по количеству и качеству — хогвартсовские, а по удобству расположения и минималистичности — его собственные. Когда тело нуждалось во сне (а это было слишком часто и много для взрослого разума!), он проводил просто прекрасные часы именно там.