Коп посмотрел на нее снизу вверх и, по-моему, растерял почти всю свою жесткость. Глаза у него стали большие, как двадцатипятицентовики, лицо побелело, челюсть отвисла.
– Извините, господин полицейский, – сказала я тихо. – Вообще-то коза у нас воспитанная. Но козы – очень преданные животные.
Коп лишь глупо таращился на меня. Наверно, он был сам не свой от потрясения, и я вполне могу его понять.
– Сейчас я пойду вон к тому дереву. И взгляну на то, что лежит в этой коробке. Мне надо всего лишь несколько минут. А потом я пойду с вами. Пистолет вам не понадобится. И наручники тоже. – Я посмотрела на Глэдис, которая стояла на том же месте, вздрагивая от праведного негодования. – Но, наверно, вам пока не стоит смотреть ей в глаза и делать резкие движения.
Глэдис фыркнула.
Коп дергался и вздрагивал.
– Всего несколько минут, – повторила я, глядя ему в глаза. – Вы согласны?
Коп нервно сглотнул, тараща глаза.
Кивнул.
– Спасибо, – сказала я. Коробка в моих руках казалась очень тяжелой. И невесомой.
Я развернулась, дошла до дерева, опустилась на колени на траве. Положила коробку перед собой.
К крышке коробки была приделана маленькая металлическая защелка.
Я медленно потянула за нее. Она была ржавая и тугая, но через секунду я ее открыла.
Сделала вдох. Один глубокий вдох, наполнив легкие сверху донизу.
И почувствовала: они здесь. Они здесь, вокруг меня. Заглядывают мне через плечо. Их руки меня обнимают. Они здесь.
Я откинула крышку.
Вот вам одно воспоминание.
Не знаю точно, когда это было. Незадолго до того, как мы закопали коробку. Незадолго до… до всего.
Была весна, но теплая. Такая весна, которая иногда уже пробует превратиться в лето.
Мы пошли в поход. Все впятером. Просто на холмы в окрестностях Поплин-Спрингс. Мы туда часто ходили.
Мы шли вверх по немощеной тропе, поднимаясь со дна долины. Забирались на вершины холмов, откуда виднелись далекие горы, и излучины реки, и город, который расстилался под нами и казался игрушечным. Путь был долгий, по крутым склонам, но сверху нам был виден весь мир – такое было ощущение. А, чтобы увидеть весь мир, стоит приложить усилия.
Весна с ее дождями и солнцем одела холмы зеленью, высокие травяные заросли колыхались на ветру, как водоросли в море. Луга пестрели полевыми цветами: лиловыми люпинами, желтыми бальзаморизами и маленькими беленькими цветочками, названия которых я до сих пор не знаю. Там, наверху, такое буйство цвета, такое буйство жизни, такое буйство всего живого, что иногда просто глазам своим не веришь и приходится тихонько говорить себе: «Это не сон». Рай, да и только.