С нами был Родео.
В те времена он еще не был Родео. В те времена он был просто папой, а я – просто его дочкой. Одной из его дочерей.
И Роза, для чьих маленьких ножек путь был слишком долгим, сидела на плечах у Родео.
И Ава, длинноногая и длинноволосая, шла и говорила, размахивая руками.
И я, в те времена Элла. Просто Элла. Дочь, младшая сестра, старшая сестра. Посерединке. В те времена я никогда не бывала одна.
И мама. О-о, мама. Мама и ее голос, как теплый мед. Мама и ее руки, лечившие одним прикосновением.
Когда мы шли, я держала маму за руку. Моя маленькая рука в ее большой руке: мягкой, теплой, надежной.
Когда до вершины оставалось совсем близко, я выпустила ее руку и вырвалась вперед, удрала от своих, чтобы раньше всех забраться наверх.
Солнце уже садилось, уже собиралось нырнуть за горы на горизонте. Свет падал длинными, четко очерченными косыми лучами сквозь облака, золотя заросли травы и бутоны цветов, которые тянулись к небу.
Посреди всего этого великолепия я остановилась. Обернулась к родным, которые взбирались на вершину вслед за мной.
Мама шла впереди, одна. Папа, Ава и Роза отстали: они не торопились, разговаривали, бродили туда-сюда. Но мама пришла первой, по моим следам, сошла с тропы, забрела в травы и цветы, чтобы меня нагнать.
Но она двинулась не прямо ко мне. Мне этого хотелось, но нет. Она взяла чуть-чуть вбок. Нашла свой путь. Встала поодаль, глядя на закат. Ее глаза сияли солнечным пламенем. Завитки волос обрамляли лицо. И, когда его озарили лучи, оказалось, что лицо у нее из чистого золота.
Она смотрела вдаль, и я увидела, как она сделала вдох, глубокий вдох, а потом медленно выдохнула.
Потом повернула голову и посмотрела на меня, увидела, какими глазами я на нее смотрю. Между нами были только зелень, цветы и свет.
И она улыбнулась мне. Делясь радостью. Это была улыбка для меня одной. Улыбка, которой были сказаны все те прекрасные слова, которые говорят мамы своим дочерям. И я улыбнулась в ответ. И моей улыбкой были сказаны все самые важные слова, которые говорят дочери своим мамам.
А знаете… Наверно, я никогда в жизни не увижу ничего красивее, чем мамина улыбка, озаренная солнцем. У меня вся жизнь впереди, но я просто не верю, что когда-нибудь увижу что-то или кого-то еще красивее.
В тот миг я любила ее так сильно, что у меня перехватило дух. Я чуть не задохнулась от того, как сильно ее люблю. В тот миг все, что во мне было, это любовь к маме. Я ее любила. Любила. Любила.
Вот и все. Вот и все мое воспоминание.
Воспоминание, в котором нет ни единого слова.