Итак, они стали расследовать это дело. И копы, и прокурор, и судья, и даже инспектор по работе с несовершеннолетними, с которым мне пришлось разговаривать. Все это отняло несколько дней и, если честно, успело нам поднадоесть. Но в конце концов они постановили, что я не опасна для общества и не страдаю серьезными психическими отклонениями, а Родео, конечно, форменный чудик, но чудик безобидный и, пожалуй, если смотреть в корень, чудик в самом положительном смысле.
Итак, ни меня, ни его не посадили в тюрьму, и никто даже не заикнулся, что меня надо отобрать у папы или еще что-то такое сделать. Все уладилось, как и должно было уладиться. Как-никак, несмотря на полицейские жетоны, должности, циркуляры и всю эту канцелярскую работу, дело вели люди. А люди в большинстве случаев стараются поступать по-людски, если способны уразуметь, что значит «поступать по-людски».
Правда, с нас содрали деньги за сигнальный столбик, который я раздавила колесами.
Прощания тоже были. Сначала – с Вэл. За ней приехали на машине родители, сменяясь за рулем, совсем как Родео и Лестер, так что они добрались уже на следующий вечер. Я не присутствовала при их встрече после разлуки, но когда на следующее утро я прощалась с Вэл, настроение у нее было, по-моему, нейтральное. А нейтральное настроение – иногда еще туда-сюда: оно все-таки лучше, чем просто плохое, а иногда может перейти в отличное. Она дала нам свой адрес и телефон, и, будьте покойны, оставаться на связи с этой девушкой – одно из моих первоочередных дел.
А потом, днем позже, мы съездили недалеко, в Якиму, и распрощались с Сальвадором. Это было даже тяжелее. И знаете что? Лучше уж я не стану рассказывать про это прощание во всех подробностях. Но кое-что упомяну: Сальвадор мне сказал: – Я не стану не скучать по тебе, Койот Санрайз, – а я без заминки ответила: – И я тоже не стану по тебе не скучать, – и мы оба слегка усмехнулись, и по-быстрому обнялись, и да, нам было жуть как неловко. Но неловко – не всегда значит плохо.
Я каждый день беспокоюсь: как там Сальвадор? Но никогда его не жалею. Обещание есть обещание. У меня есть его телефон. Поговорим. Как-никак, он мой лучший друг. Да, он заодно мой единственный друг, но знаете что: «лучший» – он и есть лучший, сколько бы еще ни было. И я абсолютно уверена: будь у меня хоть сотня друзей, Сальвадор все равно был бы лучшим.
Родео убедил Лестера принять подарок – билет на автобус до Тампы, где ждут «Страт кингс». Когда мы подвезли его до автостанции, Лестер крепко обнял меня, подержал в объятиях и сказал: – Ты все такая же сумасшедшая, подруга, – а я сказала: – Ну да, наверно. Смотри не женись на женщинах-охранниках, – и он засмеялся, и на том мы и расстались.