– Да, мэм. Одна-одинешенька. В ночное время. Да еще и заплаканная. Не знаю, лет двенадцать-тринадцать. Нет, мэм, она мне чего-то наговорила, но я-то вижу, что она врет. Да, мэм. Да, я ее удержу здесь, пока не подъедет наряд.
Сердце у меня застучало. Я заперла дверь, щелкнув замком, прижалась к двери лбом.
– Чертова кукла, – выругалась я шепотом.
Полицейские, как правило, не одобряли наш с Родео образ жизни. Если копы начинали нас расспрашивать, у них сразу рождались подозрения. Им вечно мерещилось, что меня, бедняжку, похитили. Я готова признать, что Родео иногда, совсем чуть-чуть, смахивает на закоренелого преступника, но это только подтверждает правило «Встречают по одежке, а провожают по уму». Иногда полицейские мурыжили нас несколько часов и только потом отпускали; а один раз, в Денвере, потребовалось двое суток, телефонный звонок моей бабушки и телефонные переговоры с шерифом нашего родного города, прежде чем власти поверили, что Родео не похититель детей, и отпустили нас. А теперь я точно не могу терять двое суток – некогда.
Слаш из дикого арбуза, который даже в счастливый день было бы нелегко переварить, обратился в желудке в горькое зелье, которое просилось наружу.
И тут я шарахнулась от двери, потому что в нее тихонько постучали. Это был вообще-то и не стук. Скорее легкая барабанная дробь кончиками пальцев.
Жуть. Дамочка не отступается.
– Занято, – сказала я голосом, который должен был выражать: «Со мной лучше не связываться».
Стук повторился, теперь почти беззвучно. Словно украдкой.
Не похоже, что это стучится дама, которая любит совать нос в чужие дела.
Я повернула ручку, приоткрыла дверь.
И никого не увидела. Пока не опустила глаза.
Передо мной был мальчик, которого я недавно заметила в магазине. Но теперь он сидел под дверью на корточках, глядя на меня снизу вверх большими серьезными карими глазами.
– Хочешь, я помогу тебе с побегом? – спросил он.
– Вообще-то тут… ну-у, туалет, – сказала я шепотом, стараясь не привлекать внимания дамочки.
Мальчик нахмурился. Судя по внешности, латинос. Одет в белую футболку и джинсы. Волосы коротко острижены. С виду – мой ровесник.
– Знаю, – ответил он шепотом. Указал подбородком в сторону прилавка: – Она заложила тебя копам.
– Ага, я слышала.
– Тебе как, помощь нужна?
Я театрально выгнула бровь:
– Только не от них.
– Нет, – сказал мальчик, мотнув головой, – я хочу сказать, из-за них. Тебе надо от них, это самое, сбежать?
И тут я сообразила, что на корточки он сел, чтобы дама не заметила его за полками.
«Сбежать, побег» – звучит жутко драматично.