Я оглянулась через плечо, нервно окинула взглядом автостраду и парковку. Ни назойливой дамы, ни полицейских не видать. Пока.
– Ну пожалуйста! – сказала я. А потом спросила себя: что сделал бы на моем месте Родео с его волшебными глазами и добрейшей душой? И, отделавшись от своей фальшивой улыбки, заглянула женщине в глаза, серьезно и искренне. И увидела за туманом ее растерянности целое море доброты, целое море тепла. Все это я разглядела в ее глазах и, отразив в своих, вернула ей. – Ну пожалуйста…
Ее лицо смягчилось. Совсем немножко:
– Сальвадор что-то натворил?
– Нет, мэм.
– Значит, ты что-то натворила?
– Нет, мэм, – я оглянулась. – Послушайте, я вам клянусь, никто ничего плохого не натворил. Но мы не могли бы… ну-у-у… поговорить об этом у вас в машине? Пожалуйста?
Женщина еще сильнее нахмурилась, но потом я услышала щелчок замка. Я отодвинула чемодан, юркнула на заднее сиденье, потом закрыла дверцу и пригнулась, чтобы меня не заметили снаружи:
– Спасибо. Огромное вам преогромное спасибо.
Она только покачала головой.
– Ну и… от кого ты прячешься? – У нее был певучий испанский акцент, и потому ее слова казались прекраснее обычных, будничных. Речь у нее была такая красивая, что мне стало как-то неудобно вываливать некрасивую правду про свою беду, но и для красивого вранья момент был неподходящий.
– Э-э… От полиции.
Она так резко дернулась ко мне, что я подпрыгнула:
– Это как?
Я собралась с силами, чтобы попытаться объяснить, но тут подошел Сальвадор, распахнул дверцу, плюхнулся на переднее сиденье.
Они с мамой стали напряженно перешептываться по-испански. Она охнула, покачала головой и обронила что-то очень похожее на испанское проклятье, когда Сальвадор произнес слово «полисиа». Она скороговоркой задала ему пару вопросов, а потом Сальвадор повернулся ко мне:
– Ты ведь не воруешь, ничего плохого не делаешь, а?
– Не делаю.
Следующий вопрос задала его мама:
– Ты не сбежала из дома? Мы не нарушим закон, если тебя укроем?
– Нет.
– Так… в чем же тогда дело? – спросила она. – Почему ты прячешься от копов?
– Вообще-то это долгая история, – сказала я. – Мой папа… он меня забыл, скорее всего. Я хочу сказать, он это не нарочно, он думал, что я в автобусе, но… Ой, это уже мелочи, – я сама понимала, что объясняю довольно бестолково. – Послушайте, он за мной вернется. Может, прямо в следующую минуту. И мы ничего незаконного не делаем, я вам клянусь, но мы вообще-то едем очень далеко и очень торопимся. Просто, ну, обычно, когда полиция начинает задавать нам вопросы, ничего хорошего не жди, вот я и надеялась избежать этого, если удастся… Ох, вы, наверно, думаете, я какой-то бред несу, я сама чувствую…