– Нет. Я тебя прекрасно понимаю.
Сальвадор застенчиво улыбнулся мне. Уставился туда, где машины сворачивали на съезд с автострады. По автостраде пролетали фары: парочками, то туда, то сюда.
– Какая машина у твоего папы? – спросила мама Сальвадора. – Разве в темноте разберешь, он это или не он?
– Не-а, – фыркнула я, – я его сразу узнаю. У нас…
Но не успела я описать Яджер, как мама Сальвадора резко охнула и прошипела, словно выругалась: – Полисиа!
Там, куда указывал ее палец, я увидела полицейскую патрульную машину, которая сворачивала с автострады на съезд с противоположной стороны – к заправке, откуда мы только что уехали. Теперь не пройдет и нескольких минут, как они обнаружат, что в туалете пусто, и отправятся меня разыскивать.
– Ну ладно, – сказала я, чуточку приоткрыв дверь. – Теперь вы можете туда вернуться. А я спрячусь здесь в кювете и подожду папу. Еще раз огромное спасибо за все.
Сальвадор что-то сказал маме по-испански, и она ответила, энергично качая головой.
И обратилась ко мне: – Оставайся. Мне бы не понравилось, если бы кто-то бросил моего Сальвадора сидеть в кювете у большой дороги, и с тобой я тоже так не обойдусь.
– А туда мы тоже не станем возвращаться, пока там рыскают копы, – добавил Сальвадор вполголоса.
– Почему? – спросила я. Получилось невежливо и назойливо, как я тут же сама сообразила.
Сальвадор снова весь заледенел, но теперь не смотрел на меня с осуждением, а прятал глаза.
– Тебя это не касается, – сказал он и был совершенно прав, но потом добавил, понизив голос: – Только бы сюда не сунулись вынюхивать.
И тут мои уши уловили сладостный звук, звук, который я прекрасно знала, звук, который я узнала моментально, и мое сердце радостно забилось.
Вообще-то большинство людей не поверит, что рев дизельного автобуса «2003 Интернешнл», съезжающего с автострады на полном ходу, – звук сладостный, но точно так же большинство не поверит, что пицца, намазанная толстым слоем гуакамоле, вполне съедобна, а значит, не все ли равно, во что готово верить большинство? А на самом деле пицца с гуакамоле – просто чудо. Совсем как голос твоего дома, спешащего вернуться к тебе.
Ну вот он наконец-то и вернулся. Точнее, вернулись они.
Яджер, блиставшая остатками былой красоты, с утробным ревом вынырнула из мрака, и, скажу я вам, это надо было видеть. Горели фары, почему-то работали даже аварийные мигалки – и красная, и желтая. Я разглядела за рулем Лестера, а на приборной панели, если глаза меня не обманули, – серый силуэт Айвана.
А Родео? А Родео стоял на коленях на крыше, и ветер развевал его волосы и бороду. Одной рукой он вцепился в поручень, другую – ну прямо капитан корабля высматривает сушу – держал козырьком у лба, неотрывно глядя на заправку по ту сторону автострады. Подсвеченный аварийными мигалками, он то растворялся во мраке, то весь сиял, попеременно, а на его лице плясали красные и желтые сполохи – как от костра.