И тогда из тенистых зарослей полыни выкатились два бурых комочка.
Щенята.
Подбежали к ней, переваливаясь с боку на бок, остановились: один между лап, другой под грудью. Они были голенастые и ушастые, ужасно неуклюжие и ужасно симпатичные. Торопливо обнюхали койотиху и тут же замерли, глядя туда же, куда она. На нас.
Мама. Мама и два малыша. Может быть, дочки. Пришли навестить нас, пришли из сна, который снится на рассвете.
Я в полном восторге оглянулась на Родео.
Но его улыбка погасла. Он приподнял руку, медленно, как-то дергано, распластал пальцы по стеклу: тянулся к этой маме и ее двум малышам. Глаза у него были влажные.
Я ничего не сказала. Тоже смотрела на койотов. И старалась, как могла, дышать нормально, проглотить комок, подступивший к горлу.
Не знаю, как долго мы все так простояли, мы и койоты. Смотрели друг на друга, не суетились. То ли несколько минут, то ли несколько секунд, но это время прошло, казалось, не впустую: его переполняли жизнь и чувства, вздохи и мысли хлынули через край.
А потом в конце концов из-за месы выглянуло солнце, пронзило нежное марево зари своим резким белым светом.
Койотиха-мама вскинула морду, обнюхивая небо. Потом опустила голову, глянула на нас и заскулила. Только один раз: «у-у-у». В ее голосе не было ни грусти, ни обиды, ни страха. Не знаю, что в нем звучало. Но я поняла: это она нам.
Родео шумно, весь дрожа, вздохнул.
– Жили-были, – сказал он хрипло, тихо. – Жили-были.
И тут они ушли – только что были и пропали. Мамаша в последний раз глянула на нас и убежала рысью, такая резвая и грациозная, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Малыши потрусили следом. В мгновение ока они исчезли из виду – растворились в пустыне или в том неведомом сне, из которого пришли.
Мы с Родео сидели, уставившись на то место, где они только что стояли, – на пустое место посреди пустыни, которое осталось после мамы с малышами.
Родео все еще прижимал руку к стеклу, и глаза у него все еще были влажные.
Он вздохнул.
Уткнулся лбом в холодное стекло. Я услышала, что он всхлипнул – один раз, не больше.
А потом снова улегся спать. Я услышала, как он снова задышал медлительно и размеренно.
Мне кажется, он надеялся, что, если заснет поскорее, сможет догнать эту маму с малышами. Сможет увидеть их во сне. Побыть с ними чуть подольше. Красивая догадка.
Не знаю, удалось ли ему.
Вот и все. С этим… с этим воспоминанием я никогда не расстанусь.
По-моему, это светлое воспоминание.
По-моему, светлое.