Сигнал вызова пришел ровно на середине тщательно спланированного тоста.
— О нет, — сказал Михаил, глянув на данные вызова.
— Что там? — недовольно спросила мать. Отец молчал, приподняв брови; гости наблюдали с интересом.
— С Капитолии, директор института. Извините, сейчас вернусь, — пробормотал Михаил и выскочил из-за стола. В два прыжка одолел прихожую, вышел на террасу, хлопнул по кнопке защитного поля, чтобы дождь не мешал.
— Замошский слушает.
Короткая задержка, неизбежная в межсистемных звонках.
— Так, — сказал директор, — немедленно возвращайся на Капитолию. Я глянул, оттуда ближайший транспорт через девятнадцать часов, будь любезен успеть.
Михаил собрался было возразить, но директор продолжил:
— Все про твой отпуск понимаю. У нас федеральный вызов для эксперта по культурной антропологии в шестнадцатый сектор. Не явишься ты — пошлю кого-нибудь из аспирантов.
Михаил лихорадочно перебрал и отсеял все аргументы, которые могли бы обосновать хоть какую-то задержку, мгновенно подсчитал, сколько раз на его заявках на исследовательский выезд в секторы дальних рукавов появлялся вердикт «Недостаточно средств»…
— Я… я буду.
Повисла очередная пауза, заполненная легким шуршанием помех.
— Куда явиться, сброшу, — сказал директор и отключился.
Михаил хлопнул по запястью, прерывая звонок, и медленно вернулся в гостиную. Челнок до врат поднимается шесть часов. Но до того челнока еще добраться надо. До города — час на флайке, если не встанешь в пробку, до космостанции — восемь часов сабом или шесть часов на самолете, но там дольше тащиться до аэропорта.
— Я должен выехать через час, — сказал он, вернувшись к застолью, — директор говорит, что это федеральный вызов, нельзя отказаться.
Мать громко всхлипнула. Гости заерзали, тетка, похоже, уже собиралась вскочить утешать маму, но тут отец громко откашлялся.
— Вань, напомни мне, — нарочито громко спросил он сидящего на дальнем конце стола своего сменщика, — скажи мне, Вань, хоть раз ты видел, чтоб сын сумел так лихо предъявить родителям, как его на работе ценят… и при стольких свидетелях?
На секунду повисла тишина, затем Иван гулко заржал, заулыбались и все остальные.
— Тост договори, — улыбаясь, сказал отец и одной рукой обнял маму. Она все-таки вытирала глаза салфеткой. Михаил планировал провести у них весь отпуск впервые за три года и успеть на ее юбилей тоже.
Михаил закусил ус, приблизительно вспомнил планировку нарратива и точку непредвиденного прерывания, мысленно откорректировал тост и набрал в грудь воздуха.