Утром они оба встали смурные, умылись и молча пошли в закусочную. Набрали, не сговариваясь, чего-то вегетарианского.
У Цо брякнул планшет, она левой рукой пощелкала по клавишам, хмыкнула, попыталась ухмыльнуться с полным ртом, поймала выпавшие водоросли палочками и запихала обратно.
— М? — спросил Михаил.
Она прожевала и все-таки ухмыльнулась.
— Я в первый же день отослала слепок файловой системы и настроек кораблика на Капитолию, нашим археопрограммистам. Хотела посмотреть, не химичил ли где еще наш любитель мучить ассемблер, там умеют снимать индивидуальность кодера. Вот, пришел ответ.
— И что?
— И то, что их было двое.
— Так их и было в кораблике двое.
— Ты не понял. Над автопилотом надругались дважды. И один кодер пользовался патчами почти четырехсотлетней давности, а второй использовал пару примочек, которых двести лет назад еще не было. Но в прямом коде копались оба. Еще вот что, пилотских входов два, «Андрей» и «Вацек», оба заблокированы из низкоуровневого кода одновременно, заданным сочетанием клавиш, и разблокированы не были, повторный вход был снова через ассемблер.
— А почему это важно? Допустим, зарезанный что-то подкручивал в автопилоте, почему бы нет?
Цо задумалась.
— Черт знает, мне почему-то кажется, что это охренительно важно, но вот куда прицепить эту информацию, я пока не соображу.
— Как вы сказали этим — шишкам — профессиональная интуиция?
— Примерно!
В результате в сектор, где жила семья Милана Гуса, они пришли в не таком уж плохом настроении. Жилая зона была большой, с просторными коридорами, с огромными аквариумами вместо отдельных стен. На стенах — любовно оборудованные балкончики, качели, ступенчатые переходики, по которым с визгом бегали малыши. Неподалеку торчала пара скучающих подростков. То есть выглядит все очень мило, но детей одних не оставляют.
Дверь в семейную зону вежливо поздоровалась и отъехала.
Михаил быстро заглянул в пазы — да, вот они, элементы защиты. Каждый семейный блок может превратиться в независимое убежище. Наверняка и датчики давления, и запасные скафандры — все на своих местах. Непохоже, чтобы тут жили так уж бедно.
Встретила их вежливо, но холодно очень молодая женщина, пригласила следовать за ней, провела через светлый, уставленный цветущими растениями холл в комнату, где на небольшом и совершенно неподходящем ко всей остальной мебели диванчике сидела пожилая пара. Молодая женщина предложила Цо и Михаилу два стула и ушла. Цо сложила руки перед грудью и поклонилась. Михаил на миг подвис, но сообразил, приложил правую руку к сердцу, как полагалось приветствовать старших на Китеже, и тоже склонил голову.