– Встаньте на колени, мистер Каттлей, – Виктория, взяв небольшой церемониальный меч, висевший на стене, дотронулась им до одного его плеча, потом до другого и торжественно произнесла: – Нарекаю вас сэром Чарльзом. Встаньте, сэр Чарльз. Возьмите паровую яхту в Гринвиче; я вам выправлю ордер, и отправляйтесь как можно скорее в Голландию.
– С этим-то я справлюсь, ваше величество. А вот уговорить русских будет нелегко. Их посол в Голландии, Сергей Григорьевич Ломоносов, имеет прозвище «крот» – именно из-за своей изворотливости[100].
– Давайте обсудим, что именно мы сможем предложить русским. И надеюсь, что вы не разочаруете вашу королеву, сэр Чарльз. Тем более, как я успела заметить, то же прозвище прекрасно подошло бы и вам.
29 (17) ноября 1854 года.
Корвет «Бойкий», Северное море.
Контр-адмирал Дмитрий Николаевич Кольцов
Вот так судьба даровала мне возможность пообщаться еще с одной коронованной особой. Только, в отличие от императора Николая Павловича, Наполеон под номером три был, как бы это поприличней сказать, монархом второго, нет, даже третьего сорта. Одним словом – секонд-хэнд. И случилось сие после того, как старший лейтенант Шестаков задержал беглого императора на американском клипере.
Американский клипер отпустили с миром: их контрабанда нам была до одного места, – а Луи-Наполеона, одетого в цивильный костюм, без его знаменитых усов-стрелок и козлиной бородки, на катере доставили на «Бойкий». Вел он себя испуганно-надменно. Видимо, беглец еще до конца не определился с дальнейшей линией поведения. К тому же он не знал, как мы с ним поступим.
Одно дело, если отправим его в Петербург. Луи-Наполеон знал о рыцарстве русского царя и рассчитывал, что император Николай лишь пожурит его незлым бабулиным голосом и, подержав какое-то время под домашним арестом в одном из загородных царских дворцов, отпустит на все четыре стороны.
Хуже будет, если русские сумеют договориться с его кузеном и передадут беглеца Франции. Тут возможны различные варианты, вплоть до пожизненного заключения или даже гильотины. Одно успокаивало Наполеона: зная характер царя Николая, он был почти уверен в том, что передача бывшего императора в руки французского правосудия будет оговорена условием – не выносить арестанту смертного приговора.
Я не стал ни обнадеживать, ни огорчать Луи-Наполеона. Мое дело маленькое, хотя, зная о неуемной жажде власти племянника Великого корсиканца, лучше было бы посадить того в мешок, привязать к нему чего-нибудь тяжелое и выбросить за борт. Но императору Николаю виднее, как поступить с нашим пленником.